.
В ожидании сдачи города начались первые переговоры, когда в дело вмешался лучший помощник истории — случай. 22 октября 1612 года стороны обменялись полагавшимися «закладами», то есть заложниками и вырабатывали договоренности об условиях будущей сдачи. В этот момент казаки полка князя Дмитрия Трубецкого неожиданно пошли на приступ, неся с собой лестницы, по которым взобрались на неприступные стены Китай-города. «Пискаревский летописец» точно сообщил место, где была прервана долговременная оборона Москвы: «с Кулишек от Всех Святых с Ыванова лушку»[732], то есть с того самого места где стояла одна из «тур» объединенного ополчения, ведшая обстрел города. Следом за первым приступом ополченцев, случилось так называемое «китайское взятье», то есть полное освобождение стен Китай-города от оборонявшего их польско-литовского гарнизона, затворившегося в Кремле. У польско-литовского гарнизона были все основания считать, что его обманули, но остановить противника они уже были не в силах. Автор одной из разрядных книг неожиданно перешел с сугубо делового стиля на героическую патетику, описывая тот знаменательный момент: «Московски ж воины, яко лвы рыкая, скоряд ко вратом превысокого града Кремля, уповая отомщения врагом своим немедленно воздати». Остававшиеся в Кремле русские люди видели, как «рыцарство» во главе со своим начальником полковником Струсем решало вопрос о сдаче. Они не могли не отдать должное последнему мужеству своих врагов? «И тако снидошася вкупе на площед вся воинство, посреди ж их стоит началной воевода пан Струе, муж великий храбрости и многова разеужения и рече: воини Полского народу полковникам и ротмистрам и все рыцерство! Весте сами настоящую сию беду нашу, юже наша кончина приходит; слаткий убо свет минуетца, а горшая тма покрывает и посекаемый меч уже готов бысть. Подайте ми совет благ, да како избыта можем от немилостивого сего меча враг наших». Совет был один: посылать послов «к воеводам московского воинства» и просить о сдаче.
Сдача Москвы растянулись на несколько дней, и из-за этого хронология окончательного освобождения столицы запуталась. Иосиф Будило говорил, что первый приступ, пришедшийся на 4 ноября — 25 октября по юлианскому календарю, принятому тогда в Московском государстве, был отбит, а сдались осажденные только 6 ноября (27 октября), выговорив себе сохранение жизни. 7 ноября (28 октября), по словам Будилы, «русские вошли в крепость», что является самой поздней из известных дат. Напротив, архиепископ Арсений Елассонский, также до конца пребывавший внутри осажденной Москвы, определенно указывает на более раннее время сдачи польско-литовского гарнизона. Он писал в своих мемуарах, что «срединная крепость» (то есть Китай-город) была взята войсками ополчения «на рассвете дня, в четверг, в шестом часу того дня», то есть 22 октября (1 ноября по григорианскому календарю), после чего, договорившись со старостой Николаем Струсем о сдаче «оба великие боярина с русскими солдатами вошли внутрь центральной крепости и в царские палаты». Символично, что именно из этого бывшего двора царя Бориса Годунова в Кремле, где сначала остановился на постой главный распорядитель русских дел в столице велижский староста Александр Госевский, выйдет сдаваться ополчению Кузьмы Минина и князя Дмитрия Михайловича Пожарского в октябре 1612 года последний глава польского гарнизона — староста Николай Струсь