— А когда можно будет ознакомиться с качеством банкнот?
Финансист есть финансист, знает что личные ощущения всегда качественнее любых отчётов. Старко выдвинул один из ящиков своего стола и достал пачку разных купюр.
— Держу под рукой образцы на всякий случай. Недавно русскому послу показал. Их императорский банк, как и банк Штиглица хотят прибрести определённое количество новых денег для своих активов.
— Любопытно, очень любопытно, — восхищался еврей-выкрест качеством купюр, попавших ему в руки, — наверное очень дорогие в прозводстве?
— Да, конечно, иначе фальшивомонетчики сразу начнут подделку. Определённая страховка, что ни говорите.
— Да уж, гораздо качественнее, чем наши фунты.
Ротшильд чисто эстетически оценил новые бумажные тигрики и прямо-таки ощущал доверие к ним. Слишком сложны в изготовлении, а значит подделывать будут по-прежнему фунты и франки, но никак не сталеры.
— Ваше величество, мой банк будет рад закупить не менее тридцати миллионов банкнот по вашему курсу и порядка двадцати миллионов серебром я готов обменять на наше золото.
— Хорошо, господин барон, операцию лучше будет произвести до официального объявления. Всё-таки большие объёмы средств придётся физически передать из банка в банк.
— Благодарю вас, ваше величество. Много был о вас наслышан, а теперь лично убедился, как в вашей порядочности, так и в прагматичности. С вами приятно иметь дело!
Довольные стороны распрощались и вернулись к своим баранам. То бишь, Ротшильд вернулся к инвесторам, пострадавшим в результате тибетской махинации, а Старко приготовился принимать на днях группу французских банковских лидеров.
Кроме того, имелись ещё дела, повылазившие в связи со смертью известной всему миру личности. Что ни говори, но последствия станут непредсказуемы, если их сразу не взять в ежовые рукавицы. Предстояло согласовать действия с полпредом Александра Второго, чтобы действовать сообща. Ну и, естественно с представителем высокопоставленного лица, очень заинтересованного в разумном разрешении сложностей, которые вот-вот возникнут.
Султан Османской империи, Абдул-Меджид Первый, умер совершенно некстати. Европа занята разборками по поводу ряда мощных финансовых махинаций, плюс разгорается война в Америке, а тут такое-претакое. И как реагировать, если и в самой Турции развивается противостояние Каира и Измира? Страна на грани своей гражданской войны и им не до чуждой американской. Мухаммед Саид, паша Египта, не прочь стать новым султаном, тем более что имеет влияние, солидные деньги и приверженцев даже за рубежом. Конечно, новым султаном поставили Абдул Азиза, "человека ста обещаний и ни одного исполнения" (по отзывам современников). Мягкий непоследовательный либерал, переполненный нервными расстройствами по любому поводу. Ясно, что с первых дней властвовал де-факто великий визирь Кыбрыслы и т. д., но где прежняя сила могучей, вроде, империи? Не дай бог, евродержавы сцепятся между собой, воспользовавшись моментом?