Анжела легонько коснулась губами лба, уменьшила огонь в светильнике и вышла из комнаты. Хотя бы ночью я мог остаться наедине со своими мыслями, и мысли эти были серыми и безрадостными. Потому что они тянулись к Надин. Я хотел забыть ее. Больше всего на свете! Но не мог. Снова и снова прокручивал в памяти ночь, которая едва не стоила мне жизни. Вот Надин целует этот урод в зеркальном отражении, вот она стоит передо мной жалкая, растерянная. Я причинил ей боль. Нет, не жалел, потому что мне тоже было больно, но где-то в глубине сердца будто сидела заноза. И от нее не спасет светлая магия Анри Вейрана. А еще по ночам приходили тени. Это было, как подозревал, последствием примененного Анри заклинания — привязки к роду. Я слышал о таком, когда учился в «Черной звезде», но его мало кто использовал. Слишком много требовалось сил, и болезнь, которую исцеляли таким способом, никуда не девалась, а делилась на тех троих, кто брал на себя ответственность. Ладно Фил, но отец-то зачем согласился? Ему уж точно все равно, умру я или останусь жить.
Тени появлялись под утро: мужчины и женщины разных возрастов. Они спорили, что-то обсуждали, чуть ли не разглядывали меня под лупой. При этом мужская часть рода Вейранов утверждала, что не стоило и пытаться вытаскивать меня, а женская, наоборот, встала на мою сторону. Или это я потихоньку сходил с ума? Мне были знакомы шаги подступающего безумия. Тот год, который провел перед зеркалом с отражением отца, я чувствовал, как оно подходит близко-близко, и с каждым днем становилось все хуже. Пустота облегчила мою боль, но была не в силах забрать целиком.
К рассвету тени исчезали, и я засыпал — ненадолго, чтобы проснуться в обществе Полины или Анжелы. Когда утром приходил магистр света, я в последние дни чаще всего не слышал. А дни шли, похожие друг на друга, словно близнецы. Пока меня выпускали из виду, я старался сползти с постели и хотя бы пройтись по комнате. Сначала получалось с трудом, затем — немного лучше, но умом понимал, что дальше порога дома все равно не уйду, не хватит сил. А чтобы уйти через зеркало, надо сначала его настроить.
Я даже сбился со счета, какой сегодня день. Но он неуловимо отличался — хотя бы тем, что проснулся от чужого взгляда. Рассчитывал увидеть привычных сиделок, но вместо них на стуле сидела Мелани, маленькая дочка Полли.
— Привет, дядя Андре, — весело сказала она, заметив, что не сплю.
Интересно, ее мать знает, куда подевалась дочь? Скорее всего, иначе уже подняла бы шум.
— Здравствуй, Мелани, — ответил ей. — Ты что здесь делаешь?