– Вы думаете, это знание заставит меня лучше оперировать? – раздраженно бросил доктор через плечо, натягивая маску.
Я виновато пожала плечами. На самом деле, я не знала, что может помочь и хваталась за любую соломинку.
Дарий, потоптавшись рядом со мной, отправился переодеваться. Мне тоже следовало бы, так как костюм, пропитавшийся кровью, выглядел и пах отвратительно, но я не могла себя заставить сдвинуться с места, словно если я уйду, Тор умрет.
Я опустилась на пол перед дверью в операционную, поджав под себя ноги и закрыв глаза. Сердце то замирало, то колотилось так быстро, что рвало грудь на части. Что со мной? Я ведь даже не люблю Хорна. Жалость? Чувство вины?
Мне до боли знакомо это ощущение ужасающей потери, его я уже испытывала раньше. Когда лишилась родителей, когда узнала о смерти Марты. Но ведь Хорн мне не отец, не брат и не друг. Тогда почему?
Я очнулась от полусна, в котором пребывала, когда герра Динара тронула меня за плечо. Секретарь молча протянула сложенный листок бумаги. «Немедленно возвращайся во дворец. Это ПРИКАЗ». И печать Его Величества, Эдварда Рема шестнадцатого.
Телеграмма была сухой, резкой и категоричной. Но она свое дело сделала – в голове прояснилось, словно пинок Эдварда задал нужное направление.
Я резко встала, сжав в руке послание короля. В комнату вошел Дарий с точно таким же листком. Он криво улыбнулся, когда мы обменялись телеграммами. Текст был идентичным.
– Выедем завтра утром, – произнес он. – Пленники уже отправлены в столицу с отрядом солдат.
Я согласно кивнула.
– Дениза, иди отдыхай, я подежурю.
С трудом заставив себя развернуться и выйти из госпиталя, я побрела в сторону бывшей палатки полковника. Лагерь опустел. Было странно идти вдоль брошенных повозок, необитаемых бараков, от некоторых остались одни деревянные остовы. Полковник, одержав легкую и быструю победу, закрепился в бывшем лагере фракрийцев и принялся обустраиваться там, отодвинув главный фронт на десять миль вглубь. Здесь осталась лишь горстка солдат, в основном тяжелораненых, и госпиталь, который еще не успели перевезти.
Динара помогла помыться и переодеться. Накормила какими-то бутербродами. Где она их достала?
От нечеловеческой усталости внутри все дрожало, и подгибались ноги. Я тяжело упала на кровать, закрыла глаза, но тут же открыла их снова, испугавшись калейдоскопа замелькавших перед ними картинок. Услужливое воображение не давало забыть пережитые ужасы. Вынужденный полет, плен, откровения Горна, мерзкие угрозы генерала, его горящие злобой и похотью глаза. Обеспокоенный Хорн, стрела, кровь… Море крови…