Я обвела взглядом преобразившуюся кузню. Пол был завален частями пушек, ружей, штыков. Он прав. Подсобные рабочие даже не успевали все погрузить на тележки.
– К завтрашнему утру мы все разберем и пересчитаем, – продолжил он, – если будут большие перегибы в запчастях, нужно будет доделать недостающие детали.
Я молча кивнула и направилась к выходу, стараясь идти ровно. Руки дрожали, в глазах расплывалось. Ни разу ранее не испытывая магического истощения, я изрядно испугалась. Казалось, из меня выкачали воздух, сердце грохотало, в ушах стоял гул. Едва добравшись до кареты, я без сил упала на мягкие сиденья, давая себе слово больше никогда так не забываться и контролировать силу.
***
«Это уже стало плохой традицией», – уныло подумала я, глядя на ворох газет, принесенный Эдвардом утром.
– Из тебя пытаются сделать символ революции, – хмуро произнес он, кладя их на столик. Я взяла верхнюю, – почитай. Ты – жертва королевского произвола. Ремы отобрали у тебя все – титул, родителей, богатство, а я силой принудил стать моей фавориткой. То есть, опозорил благородную девушку, арию по крови, мага.
Первым порывом было пошутить, что так и есть. Почти все, что написано, правда. Но заглянув в глаза наследнику, осеклась. Улыбка погасла. Лицо Эдварда было озабоченным и совсем не веселым.
– Я заставил Хорна подготовить бумаги о восстановлении титула семьи Крей и возвращении земель. По крайней мере, тех, что отошли казне.
Я отмахнулась.
– Это может подождать, у тебя сейчас есть более важные задачи.
Эдвард устало облокотился о стол.
– Я уже не знаю, что важно, а что нет. Что бы я ни делал, этого недостаточно. Как я скучаю по тем дням, когда мы с тобой сидели в библиотеке и готовили домашние задания. И единственной проблемой было правильно ответить на практике.
Я тоскливо улыбнулась и, наконец, вчиталась в текст статьи. Действительно, написано очень прозрачно. Кому-то очень на руку вся эта неприятная ситуация.
Кроме моего «несчастного положения» зацепиться было не за что. Наша страна процветала. Благодаря магам мы не знали ни бедствий, ни катаклизмов. Образование, наука, технический прогресс – все было на высоте. Упрекнуть королевскую власть было не в чем. Но всегда есть недовольные. И они ухватились за мою семью, сделав из моего отца и матери мучеников, а из меня – несправедливо униженную благородную страдалицу.
– Я сама напишу опровержение, – заявила решительно, вставая. Быстро пробежала глазами несколько разложенных газет, – вот этот, – ткнула пальцем в подпись герр Лукаран, – неплохой стиль и изложение.