— Да, был. Он умер в прошлом году. А кто вам сказал?
— Раввин, с которым я случайно познакомился. Я упомянул, что работаю в приютном доме, и он назвал ваше имя.
— Наверняка без особого энтузиазма, — криво усмехнулся Майкл. — Дядя и его друзья мечтали, чтобы я стал раввином. А в жизни все пошло совсем не так.
— Он упомянул, что у вашего дяди дома была прекрасная библиотека, — наудачу сказал Шальман и, кажется, угадал. — Я заговорил об этом только потому, что в ней, похоже, была книга, которую я давно ищу.
— Сожалею, но ничем не смогу помочь вам. Я отдал все дядины книги в благотворительную организацию, а они разослали их в наши общины на Западе. Вряд ли их теперь можно отыскать.
— Понятно. Жаль, — сказал Шальман, стараясь не выдать голосом своего разочарования.
— А что за книга?
— Просто одна из тех, что я читал еще в школе. Знаете, с возрастом люди становятся сентиментальными.
— Вообще-то, странно, что вы вспомнили моего дядю, — улыбнулся Майкл. — В последнее время я часто думаю о нем, и отчасти это связано с вами.
— Каким образом? — удивился Шальман.
— Вы мне чем-то его напоминаете. Жаль, что вы с ним не успели познакомиться.
— Да, я был бы счастлив.
— И потом, дело еще и в свадьбе. Так грустно, что его на ней не будет. — Заметив недоумевающий взгляд Шальмана, Майкл удивленно рассмеялся. — Джозеф, неужели я вам не говорил? Господи, о чем я вообще думаю? Я женюсь!
Шальман раздвинул губы в радостной улыбке:
— Поздравляю! И кто же эта счастливица?
— Ее зовут Хава. Она работает в пекарне Радзинов. Кстати, мой дядя нас и познакомил. Она приехала в Америку, только что овдовев, и он стал ей вроде опекуна. Джозеф, вам плохо?
— Нет-нет, со мной все в порядке. — Собственный голос казался непривычно тонким и звучал откуда-то издалека. — Просто целый день на ногах, ни разу не присел. Надо будет отдохнуть перед обедом.
— Разумеется! Не пренебрегайте своим здоровьем, Джозеф! Если я взвалил на вас чересчур много работы, просто так и скажите.
Шальман слабо улыбнулся своему начальнику и на трясущихся ногах вышел из кабинета.
Он брел по улице без всякой цели — обломок кораблекрушения, подхваченный людской толпой. Был вечер пятницы, и солнце уже садилось. «Приди, о Невеста», — подумал про себя Шальман и то ли закашлялся, то ли засмеялся. Все надежды на то, что волшебная лоза ошиблась, теперь улетучились. Само Провидение дразнило его големом, так же как дразнят бантиком на веревочке глупого котенка. Глупый старый Шальман, а он-то надеялся перехитрить Всевышнего.
Нижний Ист-Сайд тем временем пробуждался для ночной жизни. Нарядно одетые завсегдатаи уже толпились у дверей танцзалов и театров. Желтый свет из казино и баров падал на тротуар. Шальман не замечал ничего вокруг. Кто-то толкнул его, и нож распорол левый карман брюк. Он молча смотрел, как убегает вор, и не пытался того преследовать. Бумажник спокойно лежал в другом кармане, но, даже если бы его ограбили по-настоящему, он не стал бы протестовать. Все, что окружало его, было отражением ада, Шеола, преисподней. Всего лишь образчиком того, что вскоре ожидало его.