* * *
Стоя на крыше, Джинн скручивал сигарету за сигаретой. Дорога до дому после встречи с Анной ничуть его не успокоила. Он вспоминал ту ночь, когда жадно смотрел из окна Арбели на город, который ему не терпелось узнать. Лучше бы он навсегда остался в мастерской, в счастливом неведении. Лучше бы он остался в кувшине.
Она замужем. Ну и что из этого? Она и без того ушла из его жизни. Замужество ничего не меняло. Тогда почему это так ранит?
Вот уже много дней он старательно загонял ее в самый дальний угол своей памяти, но она упрямо возникала оттуда, когда ему этого меньше всего хотелось. Возможно, он неправильно взялся за дело; раньше он никого не пробовал забыть. У него просто не было такой необходимости. Отношения между джиннами были совершенно иными. Их союзы могли быть спокойными или бурными, могли продолжаться день, час или несколько лет, и часто одновременно — что жители Маленькой Сирии, несомненно, сочли бы безнравственным, — но никогда не бывали постоянными. Союзы эти могли возникнуть из похоти, скуки или каприза, но рано или поздно, исчерпав себя, заканчивались, и воспоминания о них, хранившиеся где-то в недрах памяти, были скорее приятными. Почему же с ней все не так, хотя, в сущности, они провели вместе совсем немного времени? Несколько разговоров, несколько споров, и все — она даже не была его любовницей! Однако она никак не желала превращаться в отдаленное воспоминание, как сильно он этого ни хотел.
Замужем. За Майклом Леви. Он ведь ей даже не нравился.
Джинн скрутил новую сигарету, прикурил от пальца, затянулся. Из-под рукава сорочки показался край железного браслета и словно подмигнул ему. Минуту подумав, он достал бумажный квадратик, который вынул когда-то из ее медальона. Осторожно он развернул его наполовину, и теперь от написанного на листочке его отделял только один слой бумаги, плотной и толстой, но и через нее смутно просвечивали буквы. Он мог развернуть и прочитать записку. Мог выбросить ее в придорожную канаву. Мог просто сжечь ее в пальцах и развеять пепел по ветру.
Чья-то маленькая рука потянула его за сорочку.
Он испуганно вздрогнул. Это был Мэтью, который опять появился словно из воздуха. Все-таки как мальчишка это делает? Джинн быстро сложил записку и сунул ее под браслет.
— Тебя, наверное, прислал Арбели? — буркнул он.
Ему было тяжело смотреть на ребенка. События этого утра заслонили то, что случилось ночью, но сейчас воспоминания о крошечной гостиной и задыхающейся в ней женщине нахлынули с новой силой, а вместе с ними явилось и непонятное, щемящее чувство стыда.