— Ключ? — с лёгким волнением переспросил я.
Ведь ключ, это уже что-то, с чем можно работать. Мой взлом, если надо, не подведёт.
— «На той стороне» высшие расы могли с помощью магии управлять своим миром, объединяя гимны, — вещало дерево, — Здесь мы потеряли эту способность.
— Потеряли… — растерянно вздохнул я.
— Да. Видимо, это наказание за то, что мы бросили родной мир на растерзание тирану.
Старшая на миг проявила своё лицо в листве. Я увидел в тени очертания глаз, рта, щёк… Будто блеснули слёзы на щеках.
— Если ты что-то теряешь, где оно? — вдруг спросила старшая.
— Эээ… Ну, где-то лежит.
— Или кто-то находит, — грустно кивнуло лицо, и растворилось среди листьев.
Дерево поведало о «павших».
— Павших?
— Да. Каждая высшая раса имеет «павших» сородичей. Например, дриады и кикиморы. Заметил, что болотные хохотушки вполне разумны?
Мне осталось только кивнуть. О, да, это я заметил.
Старшая продолжила, что в памяти «павших» сохранились «ноты» той самой магии, тех самых гимнов, которые помогали управлять миром «на той стороне».
— Ноты, — вздохнул я, — Всё-таки ноты.
Не ключи. Не железки, вроде тех кусочков кольца, а просто звуки.
— Это и узнал твой отец. Всё.
Снова тишина. Я сидел на скале, обдумывая услышанное, как вдруг вспомнил:
— А мама?! Что она узнала?
Дерево засмеялось.
— А я надеялась тебя пожурить, что забудешь о главном.
Я скривился, ничего не ответив.
— Мама твоя всегда шла за отцом… — старшая таинственно замолчала, снова выглянув из листвы.
Я тоже молчал, боясь спугнуть удачу. Столько узнать про родителей, какой-то важный поворот в их жизни.
— И она узнала, что их разлучат два мира.
Не сразу до меня дошло, что дерево слишком уж долго молчит.
— И всё? — растерянно спросил я.
— Да, сын Гончей.
Честно, в этот момент мои эмоции дали верх. Я вскочил на плиту, сжал кулаки.
— Нет, так не пойдёт. Не верю!
Старшая дриада засмеялась:
— Ты услышал ответ на вопрос. О большем твои родители догадались сами.
— Да чего тут догадываться?! — возмутился я.
Разделят два мира. Это что, ответ, что ли? Я через столько прошёл, про отца она мне столько рассказала, а про маму пшик.
— Твоей маме этого оказалось достаточно.
— И что, как вернуться-то, как опять соединиться?
Я уже кричал, будто это не я, а моя мать или отец стояли тут. И возмущались, что информация не выдерживает никакой критики.
— А вот это, Гончар, правильный вопрос, — засмеялась старшая, — Иди.