– А эти регулируют высоту? – Энакин указал на рычаги возле правой руки пилота.
На суровом лице набуанца появилась улыбка.
– Ты быстро схватываешь.
Квай-Гону пришло на ум, что мальчик учится споро, как никто другой. Именно поэтому он был особенным. Еще; одно подтверждение того, что он избранный – на тот случай, если невероятную концентрацию мидихлориан кто-то сочтет недостаточным свидетельством.
Джедай вздохнул. Почему Совет не признает правду? Почему они не дали мальчику шанса, хотя все признаки были налицо? Квай-Гон снова ощутил сильное разочарование. Он понимал, о чем думали члены Совета. Плохо, что Энакину много лет, но вовсе не это повлияло на решение. Их беспокоил внутренний конфликт. Ребенок тяжело переживал разлуку с матерью, с домом, друзьями. Особенно с матерью. Он уже достаточно взрослый и может предвидеть последствия своего отъезда. Поселившийся в душе Энакина страх был словно плененный зверь, жаждущий выбраться на свободу. Совет понимал, что этот страх нельзя обуздать снаружи, только изнутри. Этот мальчик не чистый лист, на котором Орден может написать все, что ему нужно. Личность и система ценностей Энакина уже сформировались. Он страдал от внутреннего противостояния и поэтому был уязвим для темной стороны.
Квай-Гон печально покачал головой, глядя на своего юного протеже. Конечно, начинать обучение было рискованно. Но в жизни мало чего достигнешь без риска. Орден джедаев придерживался строгих правил обучения и воспитания молодой поросли, но из всех правил существовали исключения – даже из этих. Раздражало, что Совет даже помыслить боялся о том, чтобы отступить хоть на шаг от заученных предписаний.
Рыцарь понимал, что главное – не терять веры. После их возвращения Совет может и передумать. Если они все же откажутся учить мальчика, Квай-Гону придется самому изыскать способ.
Он миновал коридор и спустился на уровень ниже, где находились покои королевы. Ее величество созвала совет, и все остальные были уже в сборе. Оби-Ван приветствовал его сдержанным кивком; рядом стоял сердитый капитан Панака, а Джа-Джа Бинкс прижался к стене, похоже мечтая стать невидимкой. Подле трона королевы, стоявшего на возвышении, находились служанки – Рабе и Эртае. Набеленное лицо монаршей особы было спокойным, взгляд – прохладным, однако говорила она пламенно.
– Когда мы высадимся на Набу, – услышал рыцарь, заняв место рядом с капитаном, – я желаю покончить с этим вторжением раз и навсегда. Мой народ уже достаточно настрадался.
Панака едва сдерживал гнев:
– Ваше величество, стоит нам высадиться, представители Торговой федерации сразу же арестуют вас и заставят силой подписать договор!