Тот повиновался. Он произнес длинную речь на родном для разбойника языке, но абориген пустыни по-прежнему не отвечал. Только и делал, что смотрел на мальчика. Однако, дав С-ЗРО выговориться, разбойник перевел на него взгляд и рыкнул какое-то слово.
– Ох, беда! – воскликнул дроид.
– Что он сказал? – заинтересованно спросил его хозяин.
– Он... он сказал мне заткнуться!
На том попытки завязать беседу прекратились. Мальчик и разбойник молча сидели друг против друга, и на их лицах плясали отблески огня, а вокруг царила тьма. Энакин стал прикидывать, как ему поступить, если тускен на него набросится. Вряд ли это произойдет, но воин был крупным, сильным и сердитым, и если он вздумает напасть на мальчишку, то легко с ним справится. Заберет винтовку и сможет сделать с пленником все, что угодно.
Но откуда-то Энакин знал, что это не входит в намерения тускена. Разбойник не пытался приблизиться. Погруженный в собственные мысли, он просто сидел, завернувшись в свои лохмотья и пряча лицо за обмотками.
Но все-таки он заговорил. Мальчик быстро повернул голову к С-ЗРО.
– Он хочет знать, что вы ему уготовили, хозяин Энакин, – перевел дроид.
Энакин непонимающе посмотрел на тускена.
– Скажи, что у меня и в мыслях нет ничего такого, – велел он. – Я просто пытаюсь помочь.
С-ЗРО перевел. Песчаный житель выслушал и не ответил. Больше он так ничего и не сказал.
Энакин вдруг понял, что разбойник боится. Это ощущалось в его манере говорить, в его позе. Он был изувечен и безоружен, а его судьба была в руках мальчика. Страх разбойника был объясним, но все равно удивлял. Ведь это не в характере тускенов: песчаный народ бесстрашен. Да и сам Энакин не боялся. Может, ему и следовало бы, но не тут-то было.
Энакин Скайуокер не боялся ничего.
Или все же боялся?..
Мальчик поразмыслил над этим, глядя в непроницаемые окуляры, скрывавшие глаза тускена. Он почти всегда полагал, что его ничто не может напугать. Энакин считал себя достаточно храбрым, чтобы противостоять чему угодно. Но в самой глубине души, где он таил мысли, которые не раскрывал никому, Энакин знал, что обманывает себя. За себя он, может, и не боится, но порою очень переживает за маму.
Что, если с ней что-нибудь случится? Вдруг с ней произойдет что-то ужасное, а он не сможет этого предотвратить?
По спине пробежал холодок.
Вдруг он ее потеряет?
Будет ли он таким же храбрецом, если лишится самого близкого человека во всей бесконечной Вселенной? Но этого, конечно же, не произойдет. Это невозможно.
А если все-таки возможно?
Энакин смотрел на разбойника в тишине ночи и чувствовал, как трепещет его храбрость, словно лист на ветру.