— Типы вроде этого Ковача хуже любого классового врага, — сказал молодой человек, который, судя по разговорам, услышанным Михаем, был сам Самуэли — что-то вроде министра у коммунистов. — Мы, дорогие товарищи, — продолжал он, — хотим создать государство рабочих, крестьян и солдат, где право на хлеб будет иметь только тот, кто работает.
— Правильно.
— Разумные речи, помоги ему господи. Говори дальше, дорогой…
— Впредь мы будем хозяевами. Законы будут служить нам, а не богачам. Поэтому буржуазия бросила против нас румынскую и чешскую армию.
— Слышал? — подтолкнул Михая локтем стоявший рядом младший приказчик. — Ты лучше уйди, пока цел. Спрячься дома. Они тут черт знает что наделают… Я слышал, что охотятся на людей, как на зайцев.
— Я говорю не о румынских, чешских или сербских крестьянах, которые такие же обездоленные, как и мы, а о помещиках, напуганных тем, что по примеру русских и венгров пролетариат поднимет революцию и в их странах. Товарищи! Верьте в Красную Армию, а если бандиты вроде этого Ковача будут досаждать вам, говорите об этом открыто любому коммунисту. А теперь, когда вы рассказали, сколько зла причинил вам Ковач, скажите, какое наказание мы применим к нему?
Некоторое время царило молчание. Потом вперед вышел старый крестьянин. Он снял шляпу, расправил усы, сплюнул и медленно заговорил, явно довольный тем, что может высказать свое мнение стольким людям.
— Я думаю, что его надо как следует выдрать перед всем миром.
В толпе послышался смех.
— Это неплохо. Долой штаны!
— Да! — закричал кто-то, — а после этого он нас расстреляет! В тюрьму его!
— Прошу слова, — вышел вперед рабочий-железнодорожник. Меня зовут Петер Асталош. Я коммунист. Революция вам доверяет, товарищи, так что не к лицу нам бросать на ветер слова. Из-за таких людей, как Ковач, люди боятся революции и прислушиваются к разговорам классовых врагов. Я требую немедленного расстрела!
— Ох! — выдохнула разом толпа.
— Кто за предложение товарища Асталоша, пусть поднимет руку, — крикнул кудрявый парень.
Одна за другой поднялись все руки.
— Революционный трибунал приговаривает к смерти врага революции Лайоша Ковача, — раздельно произнес кудрявый. — Приговор будет приведен в исполнение немедленно.
Михай выскользнул из толпы и пошел домой. Если венгры хотят убивать друг друга, это их дело, а ему незачем вмешиваться, а то потом еще отвечать придется. Но случившееся взволновало его. Он понял, что прошли времена, когда каждый мог издеваться над людьми. Михай рассказал обо всем Анне, но она пожала плечами.
— Как только все успокоится, так и поедем… Нечего нам здесь делать…