В голосе Дана слышалась едва уловимая враждебность — видно, ему трудно было все объяснить.
— И, наконец, но это уже не так важно, — я хочу много путешествовать, учиться… Оглянись вокруг. Все так примитивно и жалко — люди, их допотопные чувства. Необходима какая-то новая, освежающая струя — что-нибудь в американском духе… Промышленность, деловой дух, страна достаточно богата, но живут и ней лодыри и лентяи. Наши разумники слишком увлекаются латынью и поэзией. Не знаю, понимаешь ли ты меня…
— Нет, — машинально ответил Джеордже. — Не понимаю…
— Удивляюсь. Война очень многих излечила от сентиментальности.
Дан положил руку на плечо отцу, но тот резко сбросил ее.
— Извини… Но у нас еще будет время поговорить, поспорить.
— О чем нам говорить, Дан? О чем спорить? Я чувствую, что теряю тебя.
— Зачем эти громкие слова?
— Дан, как ты мог привязаться к… этому существу?
— «…к этому существу»! — нервно рассмеялся Дан. — Она потеряла родителей… все детство сплошной кошмар и унижения… С четырнадцати лет вынуждена была носить позорный знак и смотреть на людей, как загнанный зверь…
Джеордже оперся лбом на ладонь. Лоб горел.
— Если ты считаешь, что так лучше, можешь не говорить маме, что она еврейка, — продолжал Дан.
— Ты думаешь, ей нужна ложь?
— Может, и нет. Во всяком случае, ты можешь лучше, чем любой другой, объяснить ей, что существуют только люди и страдания…
— Да, и немалые. Когда ты приедешь домой? — вне всякой связи спросил Джеордже.
— Мне хотелось бы познакомить тебя с Эдит сегодня же. Мы намерены приехать к вам вместе в самом скором времени.
— А учеба?
— Пустяки… Могу я позвонить ей, чтобы пришла сюда?
— Звони.
Но Дан продолжал сидеть. По лицу его было заметно, что он хочет рассказать еще о чем-то отцу, но не решается.
В это время дверь быстро открылась и еще долго вертелась — как видно, ее очень сильно толкнули. В зал вошел высокий стройный человек с черными усиками, в кожаной куртке и высоких сапогах. Он огляделся, разочарованно свистнул, но, заметив Дана, широко заулыбался и быстро направился к их столику. Увидев Джеордже, незнакомец что-то смущенно пробормотал и притронулся к шляпе украшенным перстнями пальцем.
— Приветствую, господин Дан, приветствую! Телефонный звонок — и я к вашим услугам… Может, поговорим потом?..
— Можешь говорить.
— Все обошлось хорошо. Больше того, прекрасно, будь я проклят. Извините, — обернулся незнакомец к Джеордже, — я не задержу вас надолго. Налетели на нас, как саранча. Шутка ли, соль. В Венгрии за кило соли любая красотка повиснет на шее… Привезли лампочки, — продолжал он, наклонившись к Дану. — Через какой-нибудь час все будет продано. Господин Тави в «Черной шпоре» с девчонкой… Скоро будет здесь, если не застрянет… Это все. Встретимся завтра. Всех благ. Пойду выпью стаканчик.