– Как то и вправду, слишком мудрено.
– Это да, я ж говорю! Но сейчас, расскажи-ка мне, милчеловек, про твое внутреннее состояние, есть какие-то нехорошие симптомы, голова, может, болит, в горле, там, пересохло или еще что?
– Она у меня разламывается с того самого момента, как мой самолет рухнул вниз. Я уже сутки живу исключительно на анальгетиках, если бы не они, уже давно бы свалился. Слабость, сушняк такой, что, кажется, озеро бы выпил. И вода жажду вообще не глушит, лишь на короткое время. Мозги периодически закипают, словно в киселе каком-то плыву, вообще теряюсь что я и где я. Загибаюсь, короче, конкретно.
– И как ты, мил человек, при таких раскладах умудрился дотянуть до сего момента?
– Да я и сам удивляюсь. Все вокруг либо подохли нехорошей смертью, либо в «ходячих» обратились. А я вот копчу небо и никак отбегаться не могу.
Тут «Чехов» приблизился к Егору вплотную, прожигая его взглядом своих ненормальных глаз.
– А сейчас второй важный вопрос будет. Скажи-ка мне, братец, ты сильно жить хочешь?
Тот лишь пожал плечами в ответ.
– Такая житуха, как у меня в последние сутки была, не слишком в кайф, но и умирать меня особо не тянет. Жизнь ведь такая штука, какой бы поганой не казалась, в ней всегда можно найти плюсы. А смерть это все, точка. Ни плюсов, ни минусов не осталось.
– Да ты, батенька, я гляжу оптимист, да еще и философ. Ладно, раз так, на вот тебе лекарство от всех бед, хлебни. Сразу полегчает.
Он сунул мне в руку алюминиевую армейскую фляжку, в которой булькала жидкость. Егор принюхался и тут же об этом пожалел.
– Ох и шмонит ваше лекарство, уважаемый, аж с души воротит. Вы ее на тухлых яйцах подснежников и прошлогодней блевотине настаиваете что ли?
– Что еще за подснежники?
– А это бомжи, которые по синему делу зимой на улице замерзают насмерть и под снегом прячутся. А весной их находят. Потому и подснежники. А яйца у них самые обыкновенные, не слишком свежие.
– Не, такие ингредиенты не использую. Хотя запашок у нее да, тот еще, но ты не переживай, новички только по началу нос воротят, а потом втягиваются. Натурпродукт, как есть. Тем более, живчик, это наша жизнь. Тебе ее, если сегодняшний день переживешь, придется хлебать каждый день. Без нее любого иммунного очень быстро карать начинает, вот как тебя сейчас, примерно, а то и похуже.
Егор смирившись с неизбежностью, задержал дыхание и от души приложился в непонятной бурде. Жидкость раскаленным прутом прошлась по пищеводу, возмущенный таким угощением желудок, забурлил, готовясь отправить его обратно. Но через секунду успокоился, а Егор с удивлением почувствовал, что по внутренностям растекается теплота. Он так и сидел неподвижно, с недоверием прислушиваясь к собственным ощущениям. И, о чудо, все негативные эффекты, что терзали его тело все последние сутки, постепенно улетучились. Голова перестала болеть и прояснилась, зрение стало четким, и предательская слабость из рук и ног испарилась без следа. И впрямь чудеса какие-то.