– Ключи оставлю в ящике для бутылок с молоком. Не хочу, чтобы ты от меня заразилась.
Старое здание находилось на боковой улочке возле канала. Наверное, раньше тут были причалы и склады. Когда-то по этому каналу ходили баржи и доставляли в сердце города уголь и чугун. Теперь все это, разумеется, в прошлом, но там, где канал покидает пределы города, весной и летом не спеша курсируют туда-сюда пыхтящие прогулочные катера, но в город они не заходят. Да и зачем? На этих берегах царят грязь и запустение, строений никаких нет, кроме пары офисных зданий наподобие нашего, да еще несколько кафе и магазинчиков на соседних улицах. Ветер сдувает мусор в сточные канавы, на поверхности черных вод канала грязные масляные пятна. Пабы давно закрыли.
Взяв машину Дона, я проехала по узкой улочке и остановилась прямо напротив входа. День подходил к концу, последние лучи солнца едва виднелись из-за жилых многоквартирных домов на горизонте. А ведь когда-то эти старые черные крыши были самыми высокими в городе.
Над дверью слабо горела лампочка, а в подъезде – еще одна, но, когда я поднималась по лестнице, пришлось жать на выключатели. Я ни разу не бывала в офисе после окончания рабочего дня, и уж точно не заходила сюда одна. Повсюду тени и темные углы, а к черной дыре лифта даже приближаться не хотелось. В здании, обычно полном людей, царила непривычная тишина, по лестнице разносились только мои собственные шаги, но меня все это не пугало.
Я поднялась на лестничную площадку. С обеих сторон – закрытые двери. Я застыла. Вроде бы ничего странного не увидела и не услышала, да и находиться здесь в одиночестве не боялась, и все же что-то меня тревожило. Через некоторое время это чувство завладело мной целиком, я ощущала его всем существом – и душой, и телом. Казалось, я то ли растворялась, то ли сжималась. Мне не стало дурно, голова не кружилась. Описать мои ощущения можно только одним словом: я будто распадалась. Разом постарела и теперь медленно умирала. Кислорода не хватало, я едва дышала, но стоило сделать вдох, как в нос ударял отвратительный запах. Плоть будто сползала с костей, под ногами копошились черви. И этот страшный процесс распада охватил все здание: стены и лестницы, двери и потолок, светильники и пол. И мое собственное тело. Исчез не только свежий воздух, но и вся надежда на будущее: ничего радостного или приятного не осталось. Я превращалась в плесень. Взглянула на кисти рук и увидела, что они приобрели зеленовато-белый оттенок и покрылись пятнами, как испорченные грибы. Я никак не могла избавиться от этого ужасного кошмара или бороться с ним. Не знаю, долго ли я простояла на лестнице, охваченная этим наваждением. Казалось, будто целую вечность, но на самом деле прошло, скорее всего, не больше секунды. Время будто растянулось, потом опять сжалось, и я совершенно запуталась.