Закончив университет, Норман устроился на работу в юридическую фирму, да там и остался: удержался на своем месте даже после нескольких смен владельцев и слияний. Мачеха в его жизни почти никакой роли не играла. Только когда он сделал предложение Белинде и знакомил невесту с семьей, Норман начал понимать, как на самом деле обстоят дела. Соланж превратила жизнь его отца в кошмар. Она разговаривала с ним не то как с ребенком, не то как с идиотом: короче говоря, свысока. Грубая и авторитарная, она обижалась на все подряд, умудряясь даже в самой безобидной фразе увидеть оскорбление, после чего следовала яростная ссора. Похоже, Соланж получала от них удовольствие. Она спорила с Ральфом, постоянно ему противоречила, винила его во всех грехах и была склонна к внезапным приступам ярости, во время которых впадала в буйство и утрачивала всякую способность соображать здраво. В такие моменты Соланж набрасывалась на первого, кто ей попадался, – иногда в буквальном смысле слова.
Когда родился Уоллис, Белинда заявила, что не подпустит к нему эту женщину. А после рождения Ферн пришло от Соланж пропитанное злобой письмо. Что именно ее разозлило, так никто и не понял. Таким образом, разрыв произошел окончательно и бесповоротно. Больше Норман и Белинда к ним в гости не ездили. Два раза Ральф умудрился тайком к ним наведаться, но все время трясся от страха: вдруг Соланж узнает? Во второй раз Ферн срыгнула ему на плечо, и Ральф ударился в панику. Пришлось Белинде отмывать, сушить и гладить его пиджак. Никаких следов не осталось – ни пятна, ни запаха, – но до самого отъезда Ральф каждые несколько минут выворачивал шею и разглядывал плечо.
Через месяц он умер. Уоллис и Ферн унаследовали по сто фунтов каждый, а Норман – отцовскую машину. Соланж не умела водить. Остальное перешло к ней, а именно одиннадцать тысяч фунтов и дом, в котором она жила одна, варясь в собственном желчном соку. Артрит сковал ее суставы, тем самым усугубив ее изоляцию, а характер Соланж довершил дело.
«Бывает, несколько дней подряд словом перемолвиться не с кем, – писала она. – Сижу в четырех стенах, разговариваю сама с собой». «С соседями не повезло, неприятные люди».
Родился Лори. Белинда опять вышла на работу, теперь она преподавала рисование неполный день. У Ферн обнаружились проблемы с кишечником: девочка нуждалась в специальной диете. Соланж отошла на второй план, и письма становились все более редкими.
Супруги молча стояли в дверях передней комнаты. Белинда задернула занавески. Включила свет.
– Ну, так еще куда ни шло, – заметил Норман. – Надо только вкрутить лампочку поярче.