– Тушите костры! – крикнул кто-то из ратников, и в этот момент на берег со свистом вылетели стрелы. Они поражали сидевших у костров, и татары, заваливаясь, падали в огонь, вспыхивали, еще больше тем самым освещая все вокруг. Сильная рука стянула с места Магдана, еще не понявшего, что происходит, и отбросила назад. Это был Агдал. Он уже вскочил на ноги и, согнувшись, крикнул:
– Беги к коням, нужно предупредить всех! Нужно пре…
С глухим чавканьем стрелы пробили его со спины, по лицу пробежала какая-то судорога, рот перекосился, и Агдал ничком рухнул в песок.
– Брат!! – истошно крикнул Магдан и хотел было броситься к нему, но вдруг встал, пораженный происходящим вокруг. Берег, осыпаемый стрелами, словно заполыхал, трупы валялись всюду, раненые кричали, корчась в песке. Вот уже и толстый татарин с редкой щетиной на подбородке, суча ногами, лежал неподалеку со стрелой в животе и горле, и изо рта его вместе с бульканьем и кашлем хлестала кровь. Лодки все ближе. Кругом слышались крики «урусы!». Магдан что есть силы кинулся к лошадям и снова оглянулся – далеко не всем удалось добежать сюда. Но были уже и те, кто с криком, оседлав коней, мчался прочь. Вот один всадник на белой кобыле, слишком круто развернув ее, попал под обстрел – в животное вонзилось четыре стрелы, одна за другой; истошно заржав, лошадь завалилась на бок, и едва татарин поднял голову, дабы выползти из-под умирающей кобылы, ему аккурат в глаз вошла стрела.
Магдан, трясясь от ужаса, в прыжке схватил первого попавшегося коня за гриву и побежал, прикрываясь им; лишь затем, вскочив в седло, погнал его, плотно прижимаясь к конской шее – боялся, что стрелы все еще летят ему вслед. Гнал все сильнее и сильнее, глотая слезы. Что он скажет престарелым родителям? Что Агдал погиб, спасая их младшего непутевого сына? Отец станет корить, что он бросил тело старшего брата на поругание врагу. И когда уже думал, что спасен, что смерть миновала, почувствовал жгучий удар в спину – пальцы тотчас разжались, отпустив конскую гриву, и он, вскрикнув не то от боли, не то от испуга, рухнул на землю. Лежал, не в силах пошевелиться, все члены словно отмерли, лишь дышать становилось тяжелее, и во рту появился солоноватый привкус. Еще не понимая до конца произошедшего, не ведая, что умирает, думал о погибшем брате, о родителях…
Лодки, одна за другой, причаливали к берегу, на который уже выходили не спеша русские ратники: казаки, стрельцы, дети боярские. Оголяя оружие, они, освещаемые кострищами, медленно рассредоточивались по округе, проверяли трупы и брошенные вещи, добивали раненых. Хватали оставшихся татарских лошадей, забирали оружие, утварь и рухлядь. Нашел седобородый бывалый ратник и Магдана – татарский мальчик со стрелой в спине лежал на боку и был еще жив. Слезы ручьями текли из его глаз, он жалобно и беспомощно мычал, глотая кровь, но, кажется, уже ничего не видел перед собой. Ратник и бровью не повел, ногой перевернул татарчонка на живот, а после четким и коротким ударом вонзил жало копья под его левую лопатку…