С носа турецкого корабля за высадкой ратников наблюдал, скрестив на груди руки, сам Даниил Адашев, тускло освещаемый бликами костров. На нем был идеально вычищенный бахтерец, у пояса висела сабля в узорных ножнах. Морской ветер трепал его длинные кудрявые волосы, и обдувал иссушенное степью огрубевшее лицо, уже покрывающееся морщинами.
– Тихо выходим, из пищалей не бить! – наказывал он, сдвинув брови, и снова обратил свой взор на укрытый трупами берег. Некоторые убитые догорали в кострах. От них по всей округе разошлась вонь жареной человечины. Когда русские ратники завершили выгрузку, он и сам сошел на берег, велел седлать коней и двигаться дальше, взяв с собой и пленных подданных султана, захваченных на турецких кораблях.
Так начинался гениальный рейд Даниила Адашева на крымские земли – месть за ежегодные набеги татар. С восьмитысячным войском он спустился на лодках по Днепру, хитростью, необычайной отвагой захватив бескровно два турецких корабля, лавировавших под Очаковым, и отправился к западному побережью Крыма…
Под утро молниеносной атакой его войско захватило несколько улусов, безжалостно вырезая татар. Несчастные, избитые, потерявшие всякую надежду пленники, среди которых были и русские, и литовцы, и греки, и молдаване, были освобождены. Несчастные люди плакали, обнимались, молились, в суматохе искали родственников. После этого войско разбило лагерь, стали варить в котлах похлебку и для себя, и для освобожденных пленных.
Адашев снял с себя доспехи, накинул легкий кафтан и теперь сидел в своем шатре, скрестив вытянутые ноги в червленых сапогах с загнутыми к верху носками. Одной рукой, согнутой в локте, он упирался на походный столик, на котором уже лежали карты и всевозможные письменные принадлежности, другой упирался в колено. Велел позвать пленных капитанов турецких кораблей. И вот они стоят пред ним, полные спеси, руки их не связаны, но оружие отобрано. Даниил Федорович с минуту молчит, тяжело глядит на них исподлобья.
– Видели вы, наконец, как воюют московиты? – спросил он. Толмач, с трудом говоривший по-турецки (едва и такого нашли!), переводил.
– Турецкий султан скоро сам проверит ваше военное мастерство! – с презрением отвечал один из капитанов. Другой боязливо взглянул на товарища.
– Не сомневаюсь, – без интереса отвечал Адашев, – однажды это случится. Но не нынче. Ваши люди, вы, и корабли не пострадали. Мы вернем вам и судна, и оружие. Отправляйтесь в Очаков к своему паше, велите передать ему, что царь наш Иоанн Васильевич не воюет с султаном, с коим хочет быть в дружбе; а воюет он с врагом своим, крымским ханом.