Ярость Белого Волка (Витаков) - страница 6

– Вот бес окаянный. Мало ему, что в Дорогобуже полторы тысячи наших уговорил не возвращаться в Смоленск, так он еще и здесь орудует.

– Чего ему, псу, не хватает! – Горчаков сплюнул. – Ладно бы обделен чем, а то ведь богат, как Густав Адольф.

– Богат, вот и чувствует себя не должным никому. А кто еще с ним?

– Еще семнадцать дворян, стрелец и пушкарь.

– Дворян пороть, стрельца к пушке привязать…

– А пушкаря к пищали, – подхватил окольничий Горчаков.

– И чтоб со стены куски их к полякам летели. – Шеин заскрипел зубами. И тут же уже смягчившись: – Как тама Маша моя?

– Поклон тебе шлет Марья Михайловна. Ты б спроведал боярыню. А то все на тюфяки смотришь да дымом пороховым дышишь.

– Ну и любо. Ладно, стало быть, все с Марьюшкой. Ничего, Петя, времени хватит на про все. Апосля с бабами любиться будем. Ты бы Никона мне кликнул.

– Да тута он. За дверью мается. – Горчаков шагнул к порогу гридницы.

– Давай.

Высокий, сухой дьяк Никон Олексьевич, вошел, сильно сгибаясь, чтобы не удариться о притолоку. И замер, глядя поблекшими голубыми глазами на Шеина.

– А… Валяй с самого худого.

– После того как Дорогобуж отбили, дворяне и стрельцы многие поразошлися по своим поместьям. Скопин-Шуйский еще крепления просит. – Дьяк говорил занудновато, держа в голосе одну-единственную ноту.

– Дак где ж я ему еще возьму! У самого земля дыбом!

– А ведь возьмешь, боярин. Опять возьмешь и последнее отправишь. А сам тут ужом вертеться будешь. Шуйского не бросишь ведь.

– А… Так ведь он тама противу Лжедмитрия. А здесь все ж король.

– А хрен-то редьки слаще? – хмыкнул дьяк. – Али ты думаешь, коль король, то не разбойник! Бесчинствовать меньше Сигизмунд не будет оттого, что он король. Еще пошлешь, снова разбегутся. Не доверяют они бесперому и бесклюеву твому Шуйскому. Не хочут оне с ним…

– А Дорогобуж опять у поляков? – Шеин потер кулаком лоб.

– Опять, – выдохнул дьяк.

– Значит, послать надоть, – твердо сказал воевода.

– Да как так! – выкрикнул Горчаков. – Что ж ты делаешь-то, отец родной!

– Ыть!.. – Шеин стукнул по столу кулаком.

– Дело твое, боярин, – обреченно и оттого тускло вымолвил побелевшими губами Никон.

– Михайло Борисыч, – вдруг неожиданно возвысившимся голосом заговорил Горчаков, – наша армия уменьшится уже на четыре тысячи.

– А ты почем знаешь, Петр Иваныч, сколько я еще пошлю?

– Мне б тебя не ведать, воевода! Все лучшее и отдашь. Всех, небось безобразовских и ильинских. Оне ж у нас самы обученные.

– Им в поле биться. А нам за стенами сидеть. А Шуйскому помочь надобно. Вот их, Петр Иваныч, и распорядись отправить на подмогу царю.