Ну точно – вон та шкатулочка с потертым боком, а у статуи рука в трещинах. Тринадцатая королева и тринадцатая хозяйка подарков. Зубы издали странный скрежещущий звук. Бедняга, пристраивающий свою коробочку сверху, запнулся, уронил подарок и сам рухнул на кучу. Дзынь, бамс, шмапс…
Коробки дружно раскатились в разные стороны, у статуи все же отвалилась левая рука, истошно разоралась птица, сидящая в большой, накрытой темным платком клетке.
– Время перейти к обеду, – я встала с трона. – Наместник, командуйте.
Бледный от испуга Костяшка суетливо махнул рукой, тут же заиграла бравурная музыка, слева распахнулись большие двухстворчатые двери, открывая вид на парадную столовую.
В скелетном состоянии под заклятие подпадали все естественные потребности организма, а потому передо мной стоял лишь бокал для символических тостов.
Тосты здесь любили – долгие, занудные, с повторением описания своих верноподданнических чувств к моему величеству через каждые три предложения.
После второго выступающего я начала медленно звереть, после третьего придумывать разнообразные способы казни, на четвертом решила завязать разговор с сидящим слева Костяшкой.
– Скажи-ка, друг любезный Ко… хм, наместник, – поправилась я, и судя по мелькнувшим улыбкам на лицах моих соседей, это прозвище не было больше тайной, – а кто у нас начальник штаба?
– Главнокомандующий армии Нельсарий Никтамский, – представился сам сидящий напротив меня молодцеватого вида мужчина с огненно-рыжими волосами, – чем могу служить?
– Служите вы отечеству, мне лишь подчиняетесь, – сухо отрезала я, – как думаете возвращать захваченные противником территории?
Нельсарий от удивления открыл рот, закрыл, но слово вымолвить так и не смог.
– Или считаете это нормальным, когда у королевства захватили лучшую часть земель, отрезали выход к побережью, настроили там пиратских баз, и нас теперь поминают «добрым» словом все ходящие вдоль Длинного моря?
– Никак нет, не нормально, – отрапортовал главнокомандующий.
– А с Лахарией вы как планируете разбираться? Или будем дожидаться, когда у них наступит полный неурожай, и вопли «Бей, проклятых, сотрем их с лица земли!» зазвучат в полную силу? Нет хуже противника, чем голодный и сражающийся за еду для своих семей. Что молчите, командующий?
– У вас есть, что предложить, ваше величество? – сухонький старичок вкрадчиво влез в разговор. Я уловила его заинтересованный взгляд. Именно заинтересованный, без капли страха.
– Генерал Шнельсар, – шепнул мне на ухо Костяшка.
– А вот об этом, генерал, мы пообщаемся завтра днем. И я рассчитываю, – глубокая пауза подвесила тишину над столом, – что на ней будет присутствовать не только генерал.