Костяшка замотал головой, отрицая подобную самонадеянную дурость.
– Так не мешай. Мы, с его величеством, взрослые люди и разберемся сами без всяких там фей, проклятий и глупых ограничений.
Наместник попытался возразить, но я не дала ему такой возможности.
– Запомни, Костяшка, – понизила голос, и в нем зазвучали шипящие оттенки угрозы, – я не собираюсь гнить в вашем королевстве дольше положенного срока, мне и пары дней было достаточно, чтобы оценить его прелести. У меня свой мир, у вас свой. Так что снимем проклятие и разбежимся по домам.
– В таком случае, вам стоит выбирать не его величество, – красное после бега лицо Костяшки покрылось белыми пятнами, а в глазах промелькнуло непередаваемое сочетание гнева, обиды и возмущения.
– Кого выбирать, решать мне, а не тебе, – я тоже начала злиться. Указывать он мне будет, тупокостность ходячая! – ты не понял, я не просто хочу свалить отсюда, а свалить одна. Мне ваши королевские красавцы и даром не нужны.
– Тогда, тогда, – белые пятна на лице Костяшки приняли ярко-бордовый окрас, глаза расширились, и он стал похож на взъерошенную и очень злую собаку.
– Тогда ты даешь мне полную свободу действий, перестаешь следить за каждым моим шагом и позорить перед подданными. Одним словом, стоишь в сторонке и терпеливо ждешь результат. Идет? – я сложила руки на груди, пальцами нетерпеливо отстукивая ритм соглашения.
Костяшка все-таки был наместником, и поэтому прекрасно понимал – другого предложения может и не последовать. Вступать в открытое противостояние с той, у которой есть все шансы в ближайшем будущем взойти на трон, было как минимум глупо, как максимум грозило ссылкой или потерей головы. Как и любой мужчина, Костяшка снисходительно относился к женскому «нет», которое в любой момент могло превратиться в «да», а потому исключать тринадцатую королеву из списка претенденток на трон и сердце короля не собирался.
– А взамен, обещаю вплотную заняться вашими недругами, – сегодня я сама щедрость, аж самой противно, – надо же нам двигаться дальше.
Наместник явно колебался. С одной стороны ему не хотелось идти на поводу у её величества и выпускать непонятную личность с диктаторскими замашками на свободу, с другой стороны, личность впервые за три года была неординарной, более того до ужаса перспективной. И если на то пошло – не сажать же в тюрьму королеву?
– Хорошо, – сдался он, – но вы обещаете держать меня в курсе ваших планов.
– Если ты обещаешь в них не вмешиваться.
– При условии, если это не будет грозить благополучию короля и королевства.