— Бегемот? — сказал Дауге.
— Что есть бегемот? — осведомился Моллар.
— Сэ такая лирондэй, — ответил Дауге. — Ласточка.
— О, l’hirondelle! — воскликнул Моллар. — Бегемот?
— Йес, — сказал Дауге. — Натюрлихь.
— Non, non! Только по-русску! — Он повернулся к Юрковскому. — Грегуар говорит верно?
— Ерунду порет Грегуар, — сердито проговорил Юрковский. — Чепуху.
Моллар внимательно посмотрел на него.
— Ви расстроены, Володья, — сказал он. — Я могу помочь?
— Да нет, наверное, Шарль. Надо просто искать. Ощупывать все руками, как я…
— Зачем щупать? — удивился Моллар. — Ви скажите, вид у нее какой есть. Я стану искать.
— Ха, — сказал Юрковский, — хотел бы я знать, какой у нее сейчас вид.
Моллар откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза ладонью.
— Je пе comprendre pas, — жалобно сказал он. — Я не понимаю. У нее нет вид? Или я не понимаю по-русску?
— Нет, все правильно, Шарль, — сказал Юрковский. — Вид у нее, конечно, есть. Только разный, понимаете? Когда она на потолке, она как потолок. Когда на диване — как диван…
— А когда на Грегуар, она как Грегуар, — сказал Моллар. — Ви все шути́те.
— Он говорит правду, — вступился Дауге. — Варечка все время меняет окраску. Мимикрия. Она замечательно маскируется, понимаете? Мимикрия.
— Мимикрия у ласточка? — горько спросил Моллар.
В дверь опять постучали.
— Войтить! — радостно закричал Моллар.
— Войдите, — перевел Юрковский.
Вошел Жилин, громадный, румяный и немного застенчивый.
— Извините, Владимир Сергеевич, — сказал он, несколько наклоняясь вперед. — Меня…
— О! — вскричал Моллар, сверкая улыбкой. Он очень благоволил к бортинженеру. — Le petit ingenieur![1] Как жизьнь, хорошё-о?
— Хорошо, — сказал Жилин.
— Как деву́шки, хорошё-о?
— Хорошо, — сказал Жилин. Он уже привык. — Бон.
— Прекрасный прононс, — сказал Дауге с завистью. — Кстати, Шарль, почему вы всегда спрашиваете Ваню, как деву́шки?
— Я очень люблю деву́шки, — серьезно сказал Моллар. — И всегда интересуюсь как.
— Бон, — сказал Дауге. — Же ву компран.
Жилин повернулся к Юрковскому:
— Владимир Сергеевич, меня послал капитан. Через сорок минут мы пройдем через перииовий, почти в экзосфере.
Юрковский вскочил.
— Наконец-то!
— Если вы будете наблюдать, я в вашем распоряжении.
— Спасибо, Ваня, — сказал Юрковский. Он повернулся к Дауге. — Ну, Иоганыч, вперед!
— Держись, бурый Джуп, — сказал Дауге.
— Les hirondelles, les hirondelles, — запел Моллар. — А я пойду готовить обед. Сегодня я дежурный, и на обед будет суп. Ви люби́те суп, Ванья?
Жилин не успел ответить, потому что планетолет сильно качнуло и он вывалился в дверь, едва успев ухватиться за косяк. Юрковский споткнулся о вытянутые ноги Моллара, развалившегося на диване, и упал на Дауге. Дауге охнул.