Он подошел к дивану и столбом повалился на него, вытянув руки по швам.
— Ты убьешь ее! — закричал Юрковский.
— Ее здесь нет, — сообщил Дауге и устроился поудобнее, задрав ноги на спинку дивана. — Такую вот операцию следует произвести над всеми диванами и креслами. Варечка любит устраиваться на мягком.
Юрковский перетащил стул ближе к стене.
— Нет, — сказал он. — В рейсах она любит забираться на стены и потолки. Надо пройти по кораблю и прощупать потолки.
— Господи! — Дауге вздохнул. — И что только не приходит в голову планетологу, одуревшему от безделья! — Он сел, покосился на Юрковского и прошептал зловеще: — Я уверен, это Алексей. Он всегда ненавидел ее.
Юрковский пристально поглядел на Дауге.
— Да, — продолжал Дауге. — Всегда. Ты это знаешь. А за что? Она была такая тихая… такая милая…
— Дурак ты, Григорий, — сказал Юрковский. — Ты паясничаешь, а мне действительно будет очень жалко, если она пропадет.
Он уселся на стул, уперся локтями в колени и положил подбородок на сжатые кулаки. Высокий залысый лоб его собрался в морщины, черные брови трагически надломились.
— Ну-ну, — сказал Дауге. — Куда она пропадет с корабля? Она еще найдется.
— Найдется, — сказал Юрковский. — Ей сейчас есть пора. А сама она никогда не попросит, так и умрет с голоду.
— Так уж и умрет! — усомнился Дауге.
— Она уже двенадцать дней ничего не ела. С самого старта. А ей это страшно вредно.
— Лопать захочет — придет, — уверенно сказал Дауге. — Это свойственно всем формам жизни.
Юрковский покачал головой:
— Нет. Не придет она, Гриша.
Он залез на стул и снова стал сантиметр за сантиметром ощупывать потолок. В дверь постучали. Затем дверь мягко отъехала в сторону, и на пороге остановился маленький черноволосый Шарль Моллар, радиооптик.
— Войдите? — спросил Моллар.
— Вот именно, — сказал Дауге.
Моллар всплеснул руками.
— Mais non! — воскликнул он, радостно улыбаясь. Он всегда радостно улыбался. — Non «войдите». Я хотел познать: войтить?
— Конечно, — сказал Юрковский со стула. — Конечно, войтить, Шарль. Чего уж тут.
Моллар вошел, задвинул дверь и с любопытством задрал голову.
— Вольдемар, — сказал он, великолепно картавя. — Ви учится ходить по потолку?
— Уи, мадам, — сказал Дауге с ужасным акцентом. — В смысле месье, конечно. Собственно, иль шерш ля Варечка.
— Нет-нет! — вскричал Моллар. Он даже замахал руками. — Только не так. Только по-русску. Я же говорю только по-русску!
Юрковский слез со стула и спросил:
— Шарль, вы не видели мою Варечку?
Моллар погрозил ему пальцем.
— Ви мне все шути́те, — сказал он, делая произвольные ударения. — Ви мне двенадцать дней шути́те. — Он сел на диван рядом с Дауге. — Что есть Варечка? Я много раз слыша́лль «Варечка», сегодня ви ее ищете, но я ее не виде́лль ни один раз. А? — Он поглядел на Дауге. — Это птичька? Или это кошька? Или… э…