— Ваше величество, — пав на колени, сказал он. — Я только что прибыл из Хансдона. Принц Уэльский заболел четырехдневной малярией.
Обычно розовое лицо Генриха побледнело.
— Мой сын болен? Серьезно?
— Жар еще не спал, когда я уезжал, сир.
— Вызовите всех моих врачей! — крикнул Генрих своим лордам и джентльменам. — Они должны сейчас же ехать к нему.
Екатерина прикоснулась к его руке:
— Может, нам тоже поехать?
— Нет, дорогая. Ему нужны доктора.
— Но мальчику всего четыре года. Кто-то близкий должен быть рядом, чтобы поддерживать его дух.
— Я сказал — нет! Ни к чему рисковать, вдруг привезем туда еще какую-нибудь инфекцию. Вспомните, где мы побывали за последнее время. Кто знает, чего мы могли нахвататься из воздуха. Нет. Как бы мне ни хотелось поехать к Эдуарду, я должен поступать осмотрительно. Его безопасность превыше всего. Он — мой единственный наследник!
Король сказал это не в упрек ей, Екатерина знала, но его слова напомнили, как сильно она подводит своего супруга. Должно быть, в ней есть какой-то изъян, потому что с его стороны усилий было предпринято больше чем достаточно.
— Простите меня, Кэтрин, — сказал Генрих, сжав ее руку; он был явно очень расстроен. — Вы должны извинить мои грубые манеры. Страх за Эдуарда сделал меня резким. — Глаза короля наполнились слезами. — Я достаточно осведомлен в медицинских делах, чтобы понимать: это опасная болезнь для ребенка в его возрасте. Дай Бог, чтобы Эдуард справился с ней!
Доктор Чеймберс и доктор Баттс, главные среди личных врачей короля, немедля ускакали в Хансдон. Утешительные слова, сказанные ими при отъезде, не смогли замаскировать страха за принца. Генрих заперся в молельне и принялся упрашивать Всевышнего и торговаться с ним, чтобы Он спас его сына. Король отстоял на коленях много часов, а когда вышел, то едва держался на ногах. Ночь он провел, лежа в объятиях Екатерины и всхлипывая у нее на плече.
Через два дня они вяло ковырялись в еде, когда прибыл другой гонец и подал королю письмо. Генрих торопливо прочел его и издал крик ликования.
— Господь услышал мои молитвы! Принц быстро поправляется!
— Хвала Господу! — выдохнула Екатерина. — О, сир, какое это для вас облегчение!
Генрих вкладывал монеты в руку вестника:
— Возьмите это за ваши труды и за то, что доставили нам такую радостную весть. Пойдите в буфетную и скажите, что я распорядился, чтобы вас накормили на славу. — После ухода гонца Генрих повернулся к Екатерине. — Когда Эдуард совсем поправится, я пошлю его в Эшридж. Воздух там целебный. И сокращу число его слуг. Я не смею рисковать, чтобы он сейчас подхватил еще что-нибудь. А теперь нам нужно это отпраздновать. Сегодня вечером я возьму с собой нескольких джентльменов и приду в ваши покои к вам и вашим дамам. Мы будем веселиться!