И они веселились. Генрих привел с собой Уилла Сомерса, и вскоре все покатывались со смеху от его шуток. У Изабель, Кэт и Мег по щекам текли слезы.
— Что сказал садовник, когда цветок собрался скинуть лепестки? — выкрикивал Сомерс, безжалостно выпаливая одну шутку за другой. — «Ты этого не сделаешь!» А слышали про скрягу, который в завещании все оставил самому себе? — Снова и снова кудахтал он, приплясывая и стуча об пол увешанной бубенцами палкой.
— Хватит! — воскликнул задыхающийся Генрих. — Ты уморишь нас всех, дурак!
— Еще одну, Гарри? — Уилл склонил голову набок и с мольбой поглядел на своего господина.
— Убирайся! — Король махнул рукой. — Иди и принеси мне вина. Пусть от тебя будет хоть какая-то польза.
Снова раздался хохот.
— О, как жаль, — буркнул Уилл и пошел к буфету, на котором стоял кувшин с вином. Но при этом он улыбался. Они с Генрихом были сильно привязаны друг к другу.
Празднование завершилось незадолго до вечерни.
— Я должен поблагодарить Господа за возвращение здоровья принцу, — сказал король, прощаясь с Екатериной. — Потом я, наверное, лягу пораньше. Увидимся утром, дорогая. — Он взял ее лицо в ладони. — Спасибо вам за доброту ко мне в это тяжелое время. Вы сокровище среди женщин, украшение моей старости, я благодарю Господа за то, что Он послал мне такую жену. — Генрих помолчал, глядя ей в глаза. — Вы этого не знаете, Кэтрин, но, пока мы были в дороге, я отдал распоряжение, и завтра, в День Всех Святых, по всей стране отслужат особые благодарственные молебны, мои подданные вознесут хвалы Всевышнему за мое счастье с вами. За вашу добродетель и достойное поведение все королевство отдаст вам дань уважения.
Екатерина была потрясена и устыдилась. Она не заслужила такой великой чести, которой удостоил ее король; она этого не стоила.
— Я хочу только любить вас и служить вам, — сказала она, ощущая разлившееся по щекам тепло и надеясь, что Генрих не заметил, с каким смущением она приняла его великолепный жест.
Над Господом нельзя насмехаться. Расплата за это последует неминуемо, Екатерина была уверена.