— Она у меня! — крикнула она.
К ней подошли юные кавалеры и, подняв ее себе на плечи, отнесли к главному столу и усадили в кресло герцогини, которое старуха в приличествующем настроению вечера игривом духе с поклоном освободила. Другая группа молодых людей плюхнула кого-то в соседнее кресло. Это был мистер Мэнокс, который нашел в своем куске торта фасолину и был объявлен королем. Он улыбнулся Кэтрин, и щеки у нее запылали.
Она знала, чего от них ждут. Слово названных королем и королевой было законом на этот вечер, и все должны были исполнять любые их приказания. Они будут заводить пение, танцы и игры. Кэтрин не могла поверить своему счастью и с улыбкой повернулась к мистеру Мэноксу.
— Помните, мистресс Кэтрин, никаких правил нет, — сказал он.
Их окружили ожидающие приказаний гости. Король и королева встали.
— Чего бы нам попросить? — шепнула Кэтрин.
— Я распоряжусь, чтобы каждый джентльмен в зале потребовал у сидящей ближе всего к нему леди фант, — провозгласил Мэнокс, — а если она откажется, то должна поцеловать его трижды в уплату штрафа!
Послышался смех, и все бросились выполнять приказание. Потом мистер Мэнокс заметил вопросительный взгляд сидящей по правую руку от него герцогини.
— Миледи, — сказал он, — я требую, чтобы в качестве фанта вы изобразили дьявола!
Герцогиня усмехнулась.
— Кое-кто сказал бы, что я изо дня в день только этим и занимаюсь! — воскликнула та, а потом начала скрежетать зубами и изрыгать проклятия на всех, кто оказался рядом.
Кэтрин затрясло от едва сдерживаемого смеха.
— А что прикажете вы, мистресс Кэтрин? — спросил Мэнокс.
Она встала и подняла руку:
— Тише! Тише! Я повелеваю, чтобы каждый джентльмен в зале преподнес выбранной леди подарок. Но вы не можете сходить и принести его. Подарком должно быть что-нибудь, находящееся при вас.
Мужчины принялись снимать с себя перстни, кинжалы, даже головные уборы, а потом Кэтрин заметила, что мистер Мэнокс протягивает к ней руку. На его ладони лежало маленькое золотое распятие на цепочке.
— Оно принадлежало моей матери. Я ношу его с тех пор, как она умерла, но теперь хочу, чтобы оно было у вас.
— Я не могу принять это, — ответила Кэтрин, залившись краской; она поняла, что это уже не совсем игра, а скорее демонстрация особой симпатии, и ее очень тронуло, что мистер Мэнокс захотел подарить ей вещь, которой сам явно очень дорожил.
— Сегодня вы должны слушаться меня! — заявил он, и его зеленые глаза засветились теплотой.
— Хорошо, сэр, но я оставляю за собой право завтра вернуть его вам, — сказала Кэтрин. — Несмотря на это, я ценю оказанную мне вами честь.