Кэт жаловалась только на то, что они не дают ей спать.
— Прошу, мистер Дерем, лежите спокойно! — шипела она.
Элис же злилась, когда Фрэнсис заваливался на кровать, и мигом из нее выскакивала.
— Такого пыхтения и сопения в жизни не слышала! — восклицала она и сердито топала искать себе место под боком у кого-нибудь другого. — Стыдоба!
На следующее утро она зажала Кэтрин в углу:
— Я больше не буду спать с вами.
Маргарет Беннет тоже накинулась на нее:
— И я тоже не буду. Вы не знаете, что такое супружество!
Кэтрин пожала плечами. Нашли чем испугать! Она предпочитала спать одна. И Фрэнсис, когда подруга рассказала ему о недовольстве девушек, отнесся к этому с пренебрежением. Иногда он не заботился даже о том, чтобы задвинуть занавески, и предавался страсти на виду у всех, кому была охота смотреть: несколько раз Кэтрин замечала, что кое-кто смотрит.
Иногда он вел себя более смирно, приносил еду и выпивку, чтобы повеселиться, правда, это не усмиряло таких, как Элис. Однажды вечером, подходя к спальне, Кэтрин услышала обрывок фразы Элис, сказанной кому-то, о забавах мистресс Кэтрин с Деремом. Потом раздался голос Мэри:
— Оставьте ее в покое, если она будет продолжать в том же духе, то очень быстро превратится в ничто. Все говорят о ней, даже привратник и грумы в покоях миледи. Рано или поздно герцогиня все узнает.
Кэтрин вошла в комнату:
— Зачем же вы тогда меня поощряли, Мэри? «О, мистер Дерем будет хорошей партией для меня» — так вы сказали.
Щеки Мэри порозовели.
— Я имела в виду брак, мистресс Кэтрин, а не блуд.
— А чем, по-вашему, мы собирались заниматься, когда вы приносили нам ключ? — возразила Кэтрин.
— Я думала, вы будете флиртовать! — резко ответила Мэри.
— Как знать, может, мы и поженимся, — сказала Кэтрин.
— Не похоже, что он собирается жениться на вас, — буркнула Элис. — Он и так наслаждается всеми супружескими удовольствиями. Чего ему еще?
— Он меня любит, — ответила Кэтрин, — и, полагаю, о моих личных делах мне известно больше, чем вам.
Она быстро вышла, кипя от возмущения и молясь, чтобы девушки не выдали ее герцогине. Пока ей ничто не угрожает, думала Кэтрин. Она слишком многое знала о любовных похождениях Элис, чтобы та рискнула понаушничать, а Мэри до сих пор и словом не обмолвилась насчет Мэнокса.
Малин была совсем другое дело. Кэтрин и Фрэнсис теперь уже отбросили в сторону все предосторожности и забирались в постель когда хотели: утром, днем или вечером. Однажды поутру они нежились в кровати, пока другие девушки слушали мессу, и тут в дверь спальни с бархатным платьем в руках вошла Малин. Кэтрин лежала голой, а Фрэнсис, одетый в одну только короткую куртку, держал руку на ее потайном месте. Малин уронила свою ношу и выскочила из комнаты как ошпаренная.