С другой стороны... он тоже не железный. Закон -- законом, но легко ли ему будет со мной расстаться по приказу? Может, я его ещё уведу с пути истинного? Ну не могу я поверить, что нас разлучат. Ну вот же как я точно ему под мышку вписываюсь!
-- Азамат, -- говорю решительно. -- Надо обязательно попытаться. Я нутром чую, что это дело выгорит.
-- Это невозможно, -- усмехается он, но в глазах у него я вижу проблеск надежды. -- Но... если ты хочешь, то мы полетим на Муданг.
-- Значит, полетим.
-- Только... это, конечно, невероятно, но если они всё-таки одобрят, то учти, что наш брак будет признаваться и на Земле. И ты не сможешь взять другого мужа, пока я не умру.
-- Не вздумай, -- говорю. -- А то я приобрела устойчивую привычку следовать за тобой.
Мы ещё некоторое время сидим в обнимку, думая о вечном и бесчеловечном, а потом Азамат начинает шевеление на предмет сбежать. Отпускать его одного мне не слишком-то хочется, ещё напридумывает себе всяких глупостей без меня. А мне всю ночь будет сниться какое-нибудь том-и-джерри с его папашей. Брр.
В раздумьях наматываю на руку его косу -- а что, то и поводок... Кончик влажный. Всё-таки заплёл мокрые?
-- Ты сейчас голову мыл, что ли? -- спрашиваю. Вопрос, видимо, звучит несколько невпопад, потому что Азамат секунду раздумывает.
-- Нет... только сполоснулся слегка, как пришёл... а что?
Кажется, я вломилась на частную территорию.
-- Ничего, у тебя просто коса внизу мокрая.
Он немедленно отбирает у меня "поводок" и перевешивает на другую сторону. Вдох-выдох, детка, он просто очень предупредительный.
Если мылся, значит, переоделся. Хм. Провожу рукой по его спине -- если на нём и не верх от пижамы, то я отличить не могу. Эти свитера у него всё равно все одинаковые, тёмные, тонкие, в обтяжку, только некоторые с высоким горлом. Штаны на нём не пижамные, но и не уличные, так, треники какие-то. Ну вот и прекрасно.
-- Может, останешься тут? -- предлагаю ненавязчиво.
-- Думаешь, тебе будет трудно заснуть? -- усмехается. Хорошо хоть не спросил, зачем.
-- И это тоже, -- говорю аккуратно.
-- Тебе будет тесно...
-- Да ладно, когда это мне с тобой было тесно.
Он ещё отнекивается, но я вижу, что он хочет остаться. Вот и прекрасно, никуда он от меня не денется. Мы укладываемся, я укутываюсь в тепло его большого тела и быстро засыпаю.
Наутро -- о чудо -- я просыпаюсь первой. Укатали сивку крутые горки, однако! Некоторое время лежу, любуюсь, как он посапывает. Мне кажется, сон не доставляет ему большого удовольствия. Обычно люди во сне выглядят как-то благодушнее, моложе... А он как будто только бледнеет. Уж не болеет ли.