-- То есть, по-хорошему, надо? -- уточняю я. Он мнётся. -- Ну, ты наденешь?
-- Да, но тебя никто заставлять не будет. Я понимаю, что тебе тяжело. Ты такая тоненькая, лёгкая, естественно...
Ну, положим, не такая уж я эфемерная, а на Тирбишевых харчах ещё и поднабрала. Страшно подумать, на что похожи эти их бабы. Но проблемы это не отменяет.
-- Может, я надену ненадолго, а потом потихоньку сниму? -- предлагаю. -- Если за столом будем сидеть, то всё равно не видно, она же длинная.
-- Хорошо, -- охотно кивает Азамат. -- Если тебе не трудно, то это прекрасная идея.
Так, этот вопрос решили. Дальше.
-- А что мне надеть из одежды?
-- Ну, это уж тебе виднее, -- теряется Азамат.
-- Да я вот думаю, что лучше -- подчеркнуть, что я с Земли или надеть одно из тех шикарных платьев, что ты подарил? Тебе что будет приятнее?
Он смотрит на меня с почти нездоровой признательностью, и я глажу его по руке, испачканной в масляном соусе. Руки-то и помыть можно, а мне надо сейчас же, сию секунду всеми возможными средствами показать, как мне хочется сделать ему приятное.
-- Надень синее платье, -- говорит он. -- Тогда все сразу заметят твои земные глаза.
Удивительно, как он умудряется произнести слово "земные", как будто оно значит "небесные".
Потом мы идём на почту отправить маменьке цветочки и камушки. Почта тут прогрессивная, пространственно-временная. То есть, по сути, тот же туннель, как те, через которые корабли летают, только тут сквозь него проходит просто контейнер на рельсах. Азамат говорит, что и на Муданге есть такие туннели, но естественного происхождения и очень неустойчивые. Не очень ценные вещи отправлять можно, а вот людям лучше не соваться, порубит в капусту.
Азамат отвозит меня "домой", то есть на корабль (причём, залезая в машину, мы оба хихикаем, как подростки), выгружает мою посуду и бытовую технику, а потом извиняется, что вынужден укатить "по делам". Ладно, я поняла, что меня это не касается.
Я чапаю к себе в каюту, но по пути налетаю на лазурную парочку.
-- Рада вас видеть снова на борту, -- я легко улыбаюсь Эцагану, а потом старательно растягиваю улыбку и на Алтонгирела тоже.
Эцаган ощеривает ровные белые зубы:
-- Спасибо, Лиза! Я так рад, что можно на родном корабле домой долететь!
У духовника, естественно, энтузиазма поменьше.
-- Конечно, -- говорит он иронично, -- это чисто её заслуга. Наша леди так хочет избавиться от мужа, что готова для этого лететь хоть на край Вселенной.
У меня руки сами сжимаются в кулаки, вот честно. Я думала, это просто фигура речи.
-- Никак не придумаешь, как перед учителем будешь оправдываться? -- спрашиваю сладенько. -- Бе-е-едный.