-- Ну знаешь! Я не такой задохлик!
-- Прости, -- перерыв на поцелуй, -- но так тебе точно не будет больно.
-- Мне в любом случае не будет больно, у тебя мания величия, а так у меня ноги устают. Так что хватит тут разлёживаться.
На сей раз выходит ещё бодрее, чем утром в машине, и не один раз. Правда Азамат всё-таки явно предпочитает быть снизу, видимо, привычные ему тамлингские девки малолитражны. В итоге я устаю первая, хотя это, конечно, прекрасная усталость, но после очередной дозы кайфа в прилежащее ядро я окончательно перехожу в горизонталь, примостившись у Азамата на плече, и отрубаюсь, как будто меня обесточили.
Солнечное утро включает меня обратно, по ощущениям -- часов в десять, ровно в том же положении. Бедный Азамат, я ему, наверное, всё плечо отлежала, а он, конечно, меня не спихнул бы ни за что, терпел, небось. Ну да ладно, хоть сейчас спит, не подорвался никуда в шесть утра. Надо надеяться, я его вчера тоже укатала, как ту сивку.
Откатываюсь к стенке, потягиваюсь. Вставать неохота, да и незачем вроде -- Азамат спит, завтрака нет и не будет, дел срочных тоже не предвидится... Наверное, я снова задрёмываю, а когда просыпаюсь второй раз, Азамат уже полностью одетый сидит за буком и ожесточённо печатает.
-- Доброе утро, -- говорю, сладко зевая.
-- Угу, доброе, -- бубнит он в ответ. Я настораживаюсь.
-- Что случилось?
-- Ничего, -- говорит, не отворачиваясь от экрана.
-- А что ты делаешь?
Он наконец-то смотрит на меня, но каким-то совершенно чужим, холодным взглядом. У меня по хребту пробегает холодок.
-- Какая тебе разница? -- спрашивает он глухо и вряд ли ждёт ответа.
Я сажусь, натягивая одеяло под подбородок: мне резко неуютно тут в неглиже.
-- Азамат, -- говорю мягко, -- ты чего такой злой?
Кажется, мой вопрос только больше его сердит. Он бросает в мою сторону прожигающий взгляд и отворачивается. Господи, да что ж такое? Я, вроде, ничего не сделала плохого. Никому вчера не нахамила, разве только Алтонгирелу немного, но по сравнению с тем, как я с ним обычно говорю, ничего особенного. С муданжцами себя вела по струночке. Может, он что-то такое обо мне узнал в Сети?.. Что я не была замужем? Или, может, у него из-за меня какие-то проблемы с властями? Но блин, я даже ничего убедительного придумать не могу, в чём я могла так провиниться!
-- Слушай, -- говорю я робко, -- ну не сердись, я...
Замолкаю, потому что он резко встаёт и в два шага оказывается прямо надо мной, резким движением поднимает руку -- я шарахаюсь к стенке, заслоняясь локтем, и тут он замирает. Я тяжело дышу, как после гонки.