Он тут же хмурится.
-- Да ладно, это пустяки, сам справлюсь, сегодня уже и так...
Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем он перестанет пытаться отделаться от моей профессиональной помощи? Впрочем, у меня есть очень убедительная морковка для вешания перед носом.
-- Значит так, -- говорю, -- хочешь секса -- будешь лечиться!
Азамат закрывает глаза с видом полного поражения. Я просто вижу, как у него на лбу появляется бегущая строка с какой-то народной глупостью про бесплатный сыр.
-- Да ладно тебе, -- глажу его по руке, а сама едва сдерживаю хохот. -- Тебе же самому лучше будет.
Он кивает без энтузиазма, садится на кровать и принимается стаскивать верх от пижамы.
Эластичные бинты, конечно, уже все пропитались, правильно я на сей раз пластырь взяла. Осмотр показывает, что лечение идёт впрок, но ему ещё предстоит примерно кругосветное путешествие. Повторяю утреннюю процедуру пока Азамат делает вид, что равнодушно смотрит в сторону. Наконец он заклеен вдоль и поперёк, и можно прервать тягостное молчание. То есть мне-то оно не особо в тягость, я когда делом занята, иногда забываю, что людям свойственно общаться, но вот кое-кому весьма некомфортно.
-- Всё, -- говорю, -- живи.
И топаю мыть руки. У Азамата делается какой-то уж вовсе горестный вид. Пока намыливаюсь, доходит:
-- От этого крема ногти истончаются, поэтому нужно обязательно смывать, -- говорю.
-- Тем более не стоит тебе в нём пачкаться, -- пожимает плечами Азамат и принимается одеваться.
-- А чего ты одеваешься? -- говорю. -- Думаешь, я щас уйду, что ли?
Он смотрит на меня снова озадаченно. Ох, чует моё сердце, нарвусь я на очередное культурное отличие, будь они неладны.
-- А ты хочешь остаться? Ну хорошо, я не против...
Присаживаюсь к нему на колено.
-- Я думала, мы сегодня ещё чем-нибудь приятным позанимаемся, если ты не устал.
Он коротко шевелит бровями, и взгляд его совершенно меняется. Боже мой, дошло! Ну что ж, обучаемость хорошая.
Большие способности к усвоению информации дорогой супруг демонстрирует также и в искусстве поцелуя. У меня очень быстро отключается циничная соображалка, так что я получаю от этого процесса -- как и ото всех дальнейших -- море удовольствия, совершенно не сравнимого с прежним опытом. Всё-таки Азамат мне безумно нравится, мне горячо просто оттого, что он близко, а уж когда мы сплетаемся вместе, я плавлюсь и вовсе до жидкого состояния. Мне хочется прочувствовать его всего, впитать его запах и голос, силу и доброту...
-- Чего ты меня всё время наверх перетаскиваешь? Дай полежать!
-- Боюсь придавить...