-- И ты думаешь, Азамат тебя уволит, если выяснится, что ты плохо видишь? -- заключаю я.
Он пару секунд ловит ртом воздух, потом беспомощно кивает.
-- Вы ему скажете?
-- Не имею права, -- пожимаю плечами. -- Я по закону не могу обсуждать здоровье пациента ни с кем, кроме других врачей. Целителей, в смысле.
Как стремительно человек может воспрянуть духом!
-- Ну а теперь, когда мы выяснили, кто пациент, -- говорю, берясь за ретиноскоп, -- давай узнаем, что именно у тебя с глазами.
Обнаруживается, что у него лёгкая близорукость -- а ещё проблемы с дыханием, если я слишком близко стою. Чудесно, ага. Выдаю ему прирастающие линзы: разок надел, полгода не помнишь о проблемах со зрением. Потом они растворяются.
-- Тебе, -- говорю, садясь за бук, -- надо бы операцию сделать. На Гарнете это можно. Как-нибудь возьмёшь отпуск, направление я тебе напишу. А теперь рассказывай давай, сколько тебе лет, чем болел...
Бойонбот ещё несколько минут мечется между счастьем, что он теперь всё видит, и подозрениями, зачем это мне понадобилось про него столько знать. Приходится писать историю болезни на родном языке, чтобы никто в команде точно не прочёл. Ну варвары! За это беру у него анализ крови -- группу узнать, да и вообще из интереса. Результаты радуют -- он ничем не болен, но самое главное, ни у него, ни у Азамата нету антител на неизвестные мне инфекции. То есть, надо надеяться, неизвестных мне инфекций на Муданге тоже нет...
Наконец отпускаю осчастливленного и проанализированного Бойонбота и снова тянусь за вязаньем. Не тут-то было. Следующим номером ко мне является прыщавый заместитель Тирбиша. Что ж, это хорошо, я и сама собиралась с ним пообщаться с применением пары лосьонов и гормональных регуляторов.
-- Вы я лечить, -- говорит он как-то угрожающе, -- я вы платить.
-- Неа, -- говорю. -- Я ты лечить, Азамат я платить.
Он ненадолго задумывается.
-- А Азамат вы лечить?
-- Да, -- киваю.
-- Уже? -- переспрашивает он подозрительно.
-- Азамат, -- говорю, -- сильно болеть. Долго лечить.
-- А, -- понимающе кивает он. Потом настораживается. -- А я сильно болеть?
-- Лицо? -- уточняю.
Он энергично кивает.
-- Не сильно, -- говорю. Достаю универсальный лосьончик, подруга-дерматолог, помнится, рекомендовала. Да и Сашке в своё время помогло. Подвожу клиента к зеркалу в ванной, беру прилагающуюся к флакону губочку. Выдавливаю, принимаюсь мазать. Парень, конечно, шарахается. Всё-таки у них лицо -- запретная территория. Отдаю ему губку, показываю движения, как мазать. Он справляется вполне успешно.
-- Утром и вечером, -- говорю. -- А теперь мне нужна кровь.