-- Ага, ага, -- отмахивается Алтонгирел. -- Его тут нет, а мне можешь не рассказывать. Мне, в общем, всё равно, ради чего ты с ним связалась, лишь бы он от этого не пострадал. Но вот сейчас мне просто интересно, чего же ты хочешь добиться от богов?
-- Чтобы нас с Азаматом поженили, -- пожимаю плечами. Чего тут не понять?
Алтонгирел прищуривается.
-- У тебя случайно внебрачных детей нету?
-- Чо? -- искренне удивляюсь я. -- С чего вдруг?
Он ещё некоторое время на меня пристально смотрит, потом расслабляется.
-- Да так, подумалось... Обычно так хотят выйти замуж только женщины с левыми детьми. Чтобы даже моцог провести... у тебя должна быть какая-то развесистая причина. Может, на Землю возвращаться не хочешь? Ты не преступница ли часом?
-- А не пойти ли тебе ненароком? -- интересуюсь, подобрав дар речи. -- А то я могу, например, ухо ампутировать...
Не знаю уж, знает ли Алтонгирел слово "ампутировать", но свои безумные предположения высказывать резко перестаёт.
-- Ладно, -- говорит, -- хватит тут болтать, если тебе обряд нужен, то не отвлекай меня.
Я закашливаюсь от неудачной попытки сказать несколько грубостей одновременно. Можно подумать, это я тут лясы точу!
Алтонгирел достаёт из одного из своих многочисленных сундучков некое подобие венка из засушенного вьющегося растения с острым и пряным запахом и надевает его мне на голову. Потом разворачивает на столе платочек с какой-то трухой, берёт что-то вроде жезла с большим бубенцом на конце и принимается напевно бормотать непонятные мне слова, позвякивая жезлом поочерёдно то над одним, то над другим моим плечом, периодически посыпая меня трухой из платочка. Я уж не знаю, что я должна при этом думать, но на всякий случай загадываю желание. Постепенно бормотание Алтонгирела совсем переходит в пение. У него, кстати, неплохой голос, чистый и мелодичный, кто бы мог подумать.
Внезапно всё заканчивается. Венок с меня снимают, жезл отправляется в сундук.
-- Ну, чего ждёшь? -- спрашивает духовник нетерпеливо.
-- А уже всё? -- не торопясь произношу я. Хочешь меня выгнать побыстрее, так фигушки.
-- Нет, знаешь, ещё надо постоять на голове, -- ехидно отвечает он.
-- Надо было заранее предупреждать, я бы штаны надела, -- говорю невозмутимо. Он тяжело вздыхает. Я хмыкаю. -- Откуда мне знать, как выглядят ваши обряды и когда они кончаются?
-- Хорошо, я тебе говорю: всё, закончился. Можешь идти на все четыре стороны.
Я стою.
-- Видишь ли, Алтонгирел, -- говорю я медленно, с удовольствием растягивая слова, -- я думаю, что это не последний раз, когда мне придётся проходить какой-нибудь обряд. Я бы предпочла, чтобы в следующий раз ты вспомнил, что для меня всё это в новинку, и пояснил, что от меня требуется. Особенно когда дело дойдёт до Старейшин. Не хотелось бы пролететь только потому, что я не знала, в какой момент вставать.