Инна соглашалась, толкая внутрь себя слезы. А что еще оставалось?
Натусе легко говорить: ее-то человек не заблудился на перепутье, нашел к ней дорогу.
— Я Инна. А тебя как зовут? — спросила она, и голос против воли дрогнул.
Если бы она тогда не струсила, не оказалась такой тщеславной, не была помешана на своей карьере, то их с Игорем сын мог быть похож на этого мальчика.
— Игорь Киселев. Все Гариком называют, — ответил мальчик, и сердце Инны пропустило удар.
Какое невероятное совпадение! Такого просто не бывает!
Неужели это возможно — оказаться в богом забытом месте, среди странных, будто затерянных в безвременье людей, и в каком-то закоулке повстречать мальчика, который одним своим видом жестоко напомнит тебе о самом большом счастье и самой страшной потере в твоей жизни? Вытащит из памяти то, о чем ты пытаешься забыть.
— Ты играешь с кем-то? Где твои друзья? — поспешно спросила Инна, стараясь прогнать непрошеные воспоминания.
— Я не играю. Жду. — Мальчик опустил голову, уперся лбом в колени. — Мне нельзя домой. Я бы к ребятам пошел, но они не…
Раздавшийся внезапно громкий скрип и последовавший затем удар заглушили его последние слова.
Гарик подскочил на месте, как подброшенный, и в следующее мгновение оказался на ногах. И он, и Инна смотрели, как из распахнувшейся калитки, которая была в паре метров от них, вывалился громадный лохматый мужик. На нем были синие шорты до колен и резиновые шлепанцы. Майка или футболка отсутствовали, и взорам окружающих предстали поросшая густой черной порослью грудь и огромный пивной живот.
Он стоял, покачиваясь, держась одной рукой за калитку, и глядел на мальчика красными заплывшими глазами.
Инна подумала, что в жизни не видела более отвратительного человека. Неужели это отец Гарика?
— Ануидисьда, — в одно слово выговорил мужик и поскреб щетину на подбородке.
Гарик сделал было шаг вперед, но Инна непроизвольно положила руку ему на плечо, желая защитить от этого гнусного типа. Мальчик, не ожидавший этого, оглянулся на Инну и остановился.
— Чё встал? Пиво принеси, — более членораздельно выговорил мужик, все так же не отводя взгляда от ребенка.
— Какое пиво? Вы и так на ногах не стоите! — громко сказала Инна.
«Что ты делаешь? Зачем вмешиваешься?» — спросила она сама себя. Знала, что не стоит встревать, и лучше бы ей идти своей дорогой, но оставаться в стороне не могла. Стоящий перед ней мужик был мерзок и вместе с тем опасен, а мальчик — хрупок и беззащитен.
Мужчина перевел взгляд на Инну, и в глазах его появилось тупое непонимание, словно он обнаружил, что с ним заговорила табуретка.