— Хорошая попытка, — перебила Инна. — Только не надо пытаться задеть мое самолюбие. От него одни лохмотья остались.
— Знаешь, я ведь чуть не повесился, — вдруг сказал Володя.
— Что?
— Думаешь, у тебя одной проблемы? Я барахтался, как жук, которого мальчишки-хулиганы перевернули на спину. Тряс лапками, тряс, а потом понял, что не могу больше. Купил веревку, снял люстру с крюка.
— А потом?
— А потом встал на табуретку, сунул голову в петлю. Спасибо строителям. Свалился на пол вместе с крюком.
До Инны медленно доходил смысл его слов.
— То есть… ты бы вправду сделал это?
— Ты-то сама что сейчас делаешь?
Девушка подошла ближе, села на диван.
— Почему ты хотел убить себя?
В самом начале их знакомства Володя сказал ей, что ушел от жены, оставил ей квартиру. Снимал жилье, после смерти матери переехал сюда. История невеселая, но банальная. Если бы каждый разведенный лишал себя жизни, полстраны бы вымерло.
— Потому же, почему и ты, — ответил Володя. — Строил здание — казалось, что надежное. А оно возьми и рухни, и меня придавило обломками. Работал в одной компании, мы занимались ландшафтным дизайном, был на отличном счету. А еще писал картины и в один далеко не прекрасный момент решил открыть арт-галерею. Представляешь, да? Выставки — свои и других художников, прочая чепуха. В общем, все было долго и мучительно, но сейчас умещается в несколько слов: уволился с теплого места, вложился, прогорел. Жена сказала: «А я тебе говорила, не суйся!» Умная она у меня, с самого начала знала, что я обычный бездарь-мазила, что ничего у меня не выйдет, и оказалась права. После этих слов что остается, чтобы за убийство потом не сесть? Только собрать чемодан. — Володя посмотрел в зарешеченное жалюзи окно. — На прежнюю работу я не мог пойти. Потому что гордый. Пробиваться дальше не мог тоже. Потому что не хватает таланта, а понял я это поздно: мне почти сорок.
Он умолк. Нарочно он все это говорил или нет, но Инна на миг позабыла о своих горестях. Ей хотелось утешить этого человека — хорошего, но тоже заблудившегося, как и она сама.
— А сейчас ты пишешь картины?
Володя усмехнулся:
— Я все это не к тому рассказал, чтобы ты пожалела меня. А к тому, чтобы показать, что выход есть всегда. Я фотограф. Снимаю, делаю арты, продаю работы через Интернет. Оказалось, это как раз то, что мне было нужно.
— Так что в итоге все обернулось к лучшему. Здорово.
— Хватит стоять на табуретке с петлей на шее. Никакая ты не помешанная! Может, кто-то специально сделал это с тобой, не думала об этом? Ты всего лишилась, сдалась, а он или она сейчас тихо радуется. Да, все это сложно организовать, но сложно — не значит невозможно. Почему ты так легко согласилась с ролью душевнобольной, поверила в свою ненормальность, но при этом не в состоянии предположить, что кто-то из твоего окружения желает тебе зла?