— Ты побудь в машине, я сама, — внезапно севшим голосом проговорила Инна. — Если что, я позову.
— Хорошо, — отозвался Володя.
Двухэтажный дом был выстроен из белого кирпича. Двускатная крыша покрыта черепицей. В палисаднике буйно разрослись кусты сирени и черемухи.
Инна вышла из машины, подошла к калитке и позвонила. Нажала на кнопку, но звонка, который должен был раздаться в доме, не услышала.
«Отключили, наверное, чтобы гости ребенка не будили», — поняла Инна. Она попробовала открыть калитку, и та подалась: не была заперта.
Инна вошла во двор и направилась к входной двери, намереваясь постучать.
Однако не успела дойти до крыльца, как дверь открылась и на пороге показался Дима. Инна остановилась, глядя на него, узнавая и не узнавая одновременно.
Муж Натуси выглядел худым и изможденным, но главное — он был небрит, и густая черная щетина делала его лицо старше. На Диме была клетчатая рубашка и тренировочные штаны.
— Привет, — сказала Инна. Хотела улыбнуться, но передумала.
Дима выглядел не таким, каким его знала Инна. Ни доброжелательности, ни приветливости. Он словно забыл, кто она такая, и смотрел на Инну безо всякого интереса, равнодушно, как на незнакомого человека.
«Не высыпаются, наверное. А может, ребенок заболел?»
— Стой, где стоишь, — услышала Инна и замерла от неожиданности.
— Дима, ты что, не узнаешь меня? Я хочу поговорить с Натусей.
Он спустился по ступенькам и приблизился к Инне.
— Я хочу узнать, почему вы с ней сказали…
Договорить она не успела. Дима поднял руку и отвесил ей пощечину. Удар был такой силы, что голова ее мотнулась назад и сама она еле устояла на ногах. Перед глазами все потемнело.
Никогда прежде никто не поднимал на нее руки. Разве что очень давно, в детстве, побили мальчишки, когда она была новенькой в приюте. Натуся, которая была старше на два года и давно жила там, вступилась за нее, дала отпор хулиганам, и с той поры Инну не трогали.
Она прижала руку к щеке, с ужасом глядя на Диму. Лицо его больше не было безучастным, на нем была написана такая злоба, что ей стало страшно, и она отступила назад.
Хлопнула калитка — во двор забежал Володя. Он что-то кричал, наступая на ее обидчика. Отодвинул Инну в сторону, встал между нею и Димой. У девушки звенело в ушах, она ничего не слышала. Лишь через некоторое время в голове прояснилось, и она смогла разобрать, как Дима кричит, тыча в нее пальцем:
— Убирайся отсюда! Как тебе совести хватило явиться сюда после всего, что ты натворила?
Инна почувствовала, как боль и ярость начинают захлестывать ее. Да как он смеет? В чем обвиняет? Это ведь она все потеряла!