Инна прижалась спиной к стене. Что делать? Повернуть обратно? Но при мысли о том, что придется снова пробираться между досок к выходу, за которым — как знать? — может оказаться стоящая в ожидании Инны покойница, мурашки побежали по коже.
Но кто может быть впереди? Кто зажег свет в заброшенном здании?
Инна прислушалась. Кажется, говорили мужчина и женщина. Придется рискнуть и пойти, не стоять же тут вечно.
Инна погасила фонарик, тем более что светил он тускло: заряд на телефоне грозил вот-вот закончиться.
Идя на свет, она вспомнила, что догадалась прихватить с собой настоящий карманный фонарик.
«Вот же беспамятная — совсем забыла об этом, сажала и без того слабый заряд сотового», — корила себя Инна и вдруг услышала крик:
— Стой! Осторожно!
Она в панике шарахнулась назад. Голос был детский, принадлежал не то Еве, не то Севе.
Девушка оглянулась по сторонам, но детей не было. В горле пересохло, сердце колотилось, бешено разгоняя кровь по венам.
Спокойно, спокойно. Она опустила голову, пригляделась и увидела то, чего прежде не замечала (или чего тут не было секунду назад?). Впереди зиял провал. Сделай Инна еще шаг, провалилась бы в яму. Там было не очень глубоко, но ногу она могла повредить запросто.
— Спасибо, — прошептала Инна, и в памяти ясно встали два детских личика. Тонкие, бледные, зеленоглазые… Зеленоглазые!
Руки задрожали так сильно, что Инна едва удержала фонарик.
В кабинете все так же разговаривали, но Инна не слышала. Не слышала больше ничего, что происходило снаружи, потому что внутри все кричало.
«Это ведь твои дети — твои собственные!»
Эти глаза, эти темные, чуть вьющиеся у висков волосы… А родинка! Да ведь у девочки на подбородке точно такая родинка, как у нее самой!
«Дети. Мои мертвые дети, которые живут здесь, в заброшенном мертвом городе!»
Их ведь было двое. Мальчик и девочка. Никто не должен был узнать об этом, кроме самой Инны и врача. Она носила не одного ребенка, а двоих. И избавилась (гадкое, жестокое слово!) не от одного малыша, а от двух. Двойной грех, двойная боль.
А хуже всего то, что уже на столе, проваливаясь в медикаментозный дурман, Инна внезапно передумала.
Захотела встать, отказаться, сказать, что решила оставить детей, но тело подвело ее, мозг затуманился, и она смогла всего лишь застонать и пошевелить рукой. Последнее, что услышала, были успокаивающие слова врача:
— Тише, дорогая, все хорошо. Скоро все закончится.
Все и закончилось. Только она не сразу поняла это.
Игорь узнал случайно. Тайное, как гласит банальная истина, всегда становится явным, вот оно и стало. Инна забыла на столе свою медкарту, а Игорь нашел, заглянул туда и прочел.