Окна квартиры выходили на улицу. Несмотря на довольно поздний час — на часах уже половина десятого, — было по-летнему светло. Жизнь в Старых Полянах кипела: дети носились вдоль дороги или катались на велосипедах, пенсионеры и молодые мамы сидели на лавочках или прохаживались туда‐сюда. Спать никто не собирался, расходиться по домам — тоже. Чего там сидеть, в духоте?
Возле клуба, как обычно, собрались девчонки и парни. Из Зоиного окна видно их не было, но она слышала громкие голоса и взрывы хохота. Грызут семечки, попивают пиво, заигрывают друг с другом. Крутят недолговечные подростковые романы, в результате которых на свет появляются ненужные юным родителям дети.
Дети…
Мысли, едва свернув с привычного русла, снова вернулись к Еве и Севе.
Так дочь и сына назвал Витя, а Зое было все равно, какие у них будут имена.
Кухонная дверь открылась, вошел муж.
Кто бы мог подумать, что из него получится такой хороший отец? Он обожал детей, готов был возиться с ними часами, приходя с работы. Даже пиво по вечерам пить перестал. Работал он, как и большинство старополянских, на «Полимете», инженером.
Ирина, лучшая подруга со школьной скамьи, которая недавно устроилась в новый ларек у автовокзала, говорила, что Зоя вышла замуж лучше всех: муж хороший, с перспективами. Станет начальником отдела, можно будет о расширении подумать. Не вечно же вчетвером на двадцати метрах сидеть.
Недавно Ирка приходила посмотреть на детей, поздравляла. Зоя через силу улыбалась — аж челюсть от этого заболела. Даже Ире она не могла ничего рассказать, не находила в себе сил признаться.
— Пойдем в комнату.
— Спят?
— Уложил.
Зоя не шелохнулась, и Витя, поколебавшись, сел напротив жены. Она, точно заведенная, помешивала ложкой давно остывший чай. Он положил ладонь на ее руку, останавливая это бессмысленное движение.
— Давай поговорим.
— О чем?
— Ты знаешь. Я все вижу, не слепой. Перед людьми ты можешь придуриваться, но меня не обманешь. С первого дня, как только обнаружилось, что они живы, ты шарахаешься от них. И в обморок ты тогда не от счастья упала, я видел! Ты не принимаешь их, даже грудью кормить не стала!
— У меня молоко перегорело.
— Не ври. Ты перетянула грудь. Специально.
Зоя промолчала.
— Матери так себя не ведут. Ты не сюсюкаешься с малышами, не качаешь. Тебе как будто лишний раз прикасаться к ним не хочется! Я прихожу — ты и рада от них избавиться. — Он потянулся к ней через стол: — Зайка, скажи, в чем дело? Я слышал, у женщин бывает такое. Это послеродовая депрессия. Давай к врачу сходим? Сейчас все лечится.