— Не нужны мне никакие врачи! — воскликнула Зоя и вырвала свои ладони из его рук.
Викентий, казалось, не смутился, вместо этого спокойно спросил:
— А что нужно? Объясни мне. Почему ты ненавидишь своих детей?
Она сузила глаза, как бешеная кошка, и прошипела ему в лицо:
— Потому что это не мои дети. Это не наши дети. И может, вообще не дети никакие.
— Ты в своем уме? — спросил Витя.
— Я не говорила тебе… — Она и не собиралась, но вдруг почувствовала, что больше не может держать это в себе. — На следующее утро после родов я встала и пошла в морг. Мне нужно было увидеть их перед похоронами. Я… не могла смириться. В общем, еле дошла. И я видела их. Понимаешь? Видела их мертвыми. Лена, медсестра, тоже там была, она их мне и показала.
— Да зачем же надо было…
— Не перебивай ты, ради бога! Никаких сомнений: наши дети были мертвы. Они были как каменные — твердые, холодные. Будь они живы, мы с Леной заметили бы! Но они точно были мертвые.
— Насчет этой Лены еще надо разобраться. Зачем она позволила тебе?
— Не надо ее сюда впутывать. Она хорошая женщина, пожалела меня. Не о ней речь, а о том, что ожить дети не могли!
— Но ведь ожили!
Зоя покачала головой, пристально глядя на Викентия.
— Те две твари в кроватке — уже не наши дети. Это чудовища.
Викентий вскочил со стула:
— Зоя, что ты несешь? Ты себя слышишь? Как ты можешь называть их тварями?
— Говорю тебе, это не дети! Наши дети умерли, я видела это собственными глазами, невозможно очнуться, если ты мертв! Можешь Лену спросить, если мне не веришь!
Витя налил воды из кувшина и выпил залпом, шумно глотая.
— Послушай, я понимаю, что ты пережила. Но ведь ты не врач, ты могла и не понять, что они живы.
— А Лена?
— Она же их не осматривала. Или тоже ошиблась. Вы их вытащили в тепло из холодильника, вот они и пришли в себя! Дети гораздо более выносливы, чем взрослые. Помнишь, мы читали про случай, когда шестимесячный ребенок после искусственных родов выжил, хотя его в мусорное ведро выбросили?
Зоя махнула рукой:
— Не веришь мне, а потом поздно будет.
— Что поздно? Они хорошие, здоровые ребятишки.
— Все прекрасно, если не считать того, что никакие они не ребятишки. Да они и не похожи на нормальных детей. Ты хоть один звук от них слышал? Не гулят, не плачут. А когда не спят, так смотрят, как будто все про тебя знают.
— Ты выдумываешь.
Зоя усмехнулась:
— Ты в Старых Полянах четвертый год. А я тут родилась и всю жизнь живу. Это место непростое. Все местные знают.
— Что в нем сложного? И какое отношение это имеет к нам?
— Здесь колдуны прежде жили и до сих пор живут. Мне бабушка покойная говорила. — Она обвела взглядом комнату, будто рассчитывая увидеть одного из них. — Близко-близко. Но мы до них дотянуться не можем, а вот они до нас — запросто, наблюдают и ждут. Они сильные и злые, им человека убить — раз плюнуть. Сколько тут народу мрет, не одно, так другое! Угорают, вешаются, убивают друг друга — сам же знаешь, похороны за похоронами, на кладбище могил больше, чем живых людей. И не водка виновата! Везде пьют, а такого нет.