Лорхен говорила с Никой, словно с маленькой. Войдя на тети-Танину кухню, где на столе лежала россыпь драгоценностей напополам с орешками, она на мгновение замолкла… И пораженно вымолвила:
— Это то, что я думаю? Настоящее? Сальниковское?
Над плечом Вероники засопела просунувшая к столу голову домработница:
— Мать честная…
Нику всегда поражала манера Норы — притворяться простонародной. Наверное, это было как-то связано с представлением бывшей пионервожатой о том, как должна выглядеть настоящая помощница по хозяйству.
Лору, надо сказать, эта привычка забавляла. Нора имела высшее педагогическое образование, ее хозяйка полностью окончила лишь десять классов, из вуза вылетела на втором курсе, по беременности.
Лорхен протянула пальцы к розовому бриллианту, тут же их отдернула.
— «Поцелуй сильфиды», как я понимаю, — произнесла с негромким восхищением. — О краже у Сальниковых гремит вся ювелирная Москва, — это она добавила уже на ставший подозрительно задумчивым взгляд недополицейского Давыдова. — Если помните, Сережа, вчера я была понятой, слышала ваши разговоры, а позже дома «полистала» Интернет, — и обратилась уже к Нике: — Значит, на фиктивный выезд ты отправилась с другой сумкой, а эту оставила у Тани, — покачала головой, — и почему я тебя об этом не спросила? Я же знала, что у тебя их две.
Как будто обвинив одну себя в недоразумении, Лорхен наморщила точеный носик. Вероника никакой чужой вины здесь не увидела, давно корила себя напропалую: если бы она как следует подумала, то эти проклятые цацки полицейские изъяли бы еще вчера, и милый «жук», совсем не исключено, сейчас стоял бы на парковке! Исчезновение машины наверняка как-то связано с драгоценностями Сальниковых. Такого количества жутких совпадений просто не бывает без причины.
— Но почему машину угнали сегодня? — раздался голос Лорхен. — Ее могли угнать еще позавчера, в поселке. А там только проткнули колесо.
— Может быть, не получилось? — бросил предположение Давыдов.
Лорхен изогнула бровь.
— А сегодня — получилось. Так? В чем смысл? Несуразность, на мой взгляд.
Смысл в череде нелепостей нашел капитан Окунев, появившийся не «вот-вот», как обещал, а уже гораздо позже, но зато с Максимом Ковалевым. И сухощавым господином в костюме мышиной расцветки, с большим портфелем, блестящим, словно только что из магазина. Его представили следователем Захаровым.
— Максим провел нас через свой подъезд и чердак, — объяснил муровец. Безразлично поглядел на россыпь драгоценностей и сказал о самом важном для свидетельницы: — Вашу машину, Вероника, мы уже объявили в розыск. Ее номера нам известны, их еще охрана Сальникова зафиксировала. Остальные формальности чуть позже выполним, хорошо? Вы, пожалуйста, не беспокойтесь, делается все возможное. — Чуть-чуть воодушевив Нику, он обратился к следователю: — Юрий Геннадьевич, мне бы с Вероникой Дмитриевной пошептаться. Мы тебе здесь очень нужны?