— Это привилей, княгиня! Привилей на владение островом Хортицей. — Стал читать, водя пальцем по бумаге: — «Остров на Днепре, пусто лежащий, с обоими берегами Днепра, начиная от последнего порога, с реками, против него впадающими, и с теми полями, которые прилегают к тем рекам и урочищам…»
Засмеялся. Смеялся долго и удивительно хорошо. Княгиня смотрела на мужа с улыбкой, не понимая, отчего князь смеется, но радуясь его радости и любя.
— Простите меня, Гризельда! Я такой жуткий сон сегодня видел. А жуткие сны — вон к чему, к счастливым вестям.
1
Тюкали топоры.
— Работа мастера кажет! Весело тут у вас! — похвалил Хмельницкий, глядя, как его казаки строят первые две «чайки».
— Работай — сыт будешь, молись — спасешься, терпи — взмилуются, — ответил Хмельницкому казак.
— Взмилуются, говоришь? — переспросил атаман и вспомнил еще одну побасенку: «Смотрю не на работу, а на солнышко».
«Чайки», может быть, и пригодятся когда-нибудь, но строились они для отвода глаз. Нет, не на море собирался Богдан Хмельницкий — на Украину.
Прибыло под его руку пока что сотни четыре беглецов. Голь перекатная. Ладно бы без оружия, но и не одетая как следует. Всех нужно было и накормить, и обогреть. Для жилья рыли землянки, а провиант приходилось у запорожцев выпрашивать. Вот и снова шел Богдан, скрепя сердце, к кошевому, просить шел.
Тягнирядно встретил атамана, лежа на ковре.
— Снимай кунтуш да сапоги, Богдан! Ложись! Зимой казаку полежать — милое дело.
Богдан снял кунтуш и сапоги, сел на ковер по-турецки.
— Покладистый ты человек, — одобрил кошевой. — Думаешь, чей язык теперь учу?
— Тараканий.
— Почти угадал. Со сверчками чвирикаю.
И тотчас показал искусство.
— Ну, и о чем же тебе говорят сверчки?
— Да вот, говорят, завелся за Порогами Хмельницкий — мудреный человек. «Чайки» затеял строить, но сам-то он в другую сторону глядит.
— В другую! — согласился Богдан, оглаживая ладонью усы.
— Опять же молодец! Не отпираешься. Пришел оружие просить?
— Да ты и впрямь колдун, кошевой! И оружие, и продовольствие.
Кошевой сунул под бок подушку.
— Говори сам, что мне из тебя вытягивать.
— Кошевой, ты ведь видишь, какой народ идет ко мне. На Сечи от него одно беспокойство.
— Томаковский остров собираешься воевать?
— Там и курени добрые у Корсунской залоги, и припасов всяких вдосталь. Да и людей надо поглядеть. На что годятся.
— Не знаю, Богдан, вызволишь ли ты Украину из неволи, — тут как Бог пошлет. Одно вижу: не таков ты, как былые горемыки, кончившие дни свои на колу да на плахе… Нам, сечевикам, однако, рано в твои игры играть, но и мешать мы тебе не будем. Возьмешь Томаковский остров — володей. Да гляди, чтоб поляки сети кругом не поставили.