Потоцкий показал рукой на Хмельницкого.
— Ему говорите. Теперь у нас один гетман.
— Ваша милость! — гонец растерянно посмотрел вокруг, не веря своей догадке, осенившей его. — Ваша милость!..
— Говори, я слушаю! Я хоть и пленный, но — гетман! Польный гетман! — вскричал Калиновский, вскакивая с барабана.
Казаки задохнулись от смеха:
— Ну, петух и петух!
— Ваши милости! — вскричал в отчаянье гонец. — Казаки! Я прислан сообщить вам, что его величество король Владислав IV умер.
Хмельницкий даже глаза прикрыл веками: сколь хитро ни рассчитывай, у жизни свой неведомый ход.
Снял шапку. Задумался на виду у всего казачьего войска.
Считали трофеи, пленных, убитых. Казаков погибло в том бою семьдесят человек, ранения получили девяносто пять. За те смерти и раны польское войско заплатило дорогой ценой. Убитых казаки не считали, считали пленных. Взято было два гетмана, высоких чинов: полковников, ротмистров, капитанов, поручиков, высокородных хорунжих — 127, рядовых — 8520, взято было: хоругвей — 94, булав — 5, пушек — 41, а также множество фузий, пистолетов, копий, обухов, сабель, панцирей с шишаками, телег, лошадей, шатров и всякого имущества.
— А найден ли старый запорожец? — спросил Богдан Кривоноса.
— Нашли и похоронили, — ответил Кривонос гетману. — Над Росью могилка. На самом высоком месте.
— А поедем-ка, Максим, поклонимся казаку. Победой и, может, самой жизнью все мы ему обязаны.
И поехали они на реку Рось и поклонились могиле безымянного казака.
1
В покоях королевы Марии ветром выдавило стекло. Этим ли шквалом или каким другим, но выдуло и всех высокородных любителей французского, и не только высокородных, даже слуги исчезли.
За обедом королева почувствовала, что ей плохо. Кружились потолок и пол, но она, не меняясь в лице, дождалась десерта, отведала и похвалила кушанье и только после этого вышла из-за стола и сама, без посторонней помощи, дошла до спальни.
— Врачей, — попросила королева.
Фрейлины кинулись за врачами и не нашли ни одного. Врачей тоже унес ветер. Королева потеряла сознание.
— Я разыщу врача в этом переменчивом городе, — твердо сказала герцогиня де Круа.
Мадам де Гебриан попыталась остановить де Круа.
— Ходят слухи, что короля отравили. Мы плохо знаем, кто здесь за нас и кто против. Нужно быть очень осторожной.
— Я буду осторожной, — пообещала де Круа.
Она надела платье горожанки, взяла корзину и отправилась в город.
Ей указали врача, того самого, который лечил пана Мыльского. Получив золотой, врач охотно последовал за хорошенькой горожанкой, но в покоях королевы растерялся. Он умел штопать пробитые головы, знал, что и как делать, когда разрублены ребра или проколот бок, но здесь был другой случай. Ему ведь и не сказали, что больная — женщина, к тому же королева.