— Руби! — дал знак своре гайдуков шляхтич — исполнитель казни.
Дело было кончено в минуты.
— Ты — прирожденный палач, — сказал князь Иеремия Ивану Пшунке. — Но ты — варвар. Ты устроил из казни чудовищную резню… Я посылаю тебя в Европу. Ты должен обучиться ремеслу у лучших мастеров своего дела.
10
Пани Мыльская, ограбленная и разоренная, ехала в Варшаву на своих лошадях и в своем рыдване. И кучер у нее был свой, и двое слуг на запятках тоже свои. В сундуке и под сиденьем рыдвана пани Мыльская везла не серебро и не золото, а овес для лошадей и всяческую снедь для себя и слуг. На поездку у нее и двадцати злотых не нашлось. Просить взаймы было совестно. И так все пороги обила, собирая на выкуп имения из посессии. Спасибо пани Хелене, кошелечек, провожая, сунула, а в кошелечке — тридцать злотых. Так что охранять было нечего, однако пани Мыльская собиралась в путь, как на войну. Слуги на запятках получили по два пистолета да по мушкету, кучеру было дадено три пистолета, себе пани Мыльская взяла полдюжины.
Когда кучер крикнул с козел, что на дороге лежит дерево, пани Мыльская не изумилась и не испугалась.
— Адам! Давай потихонечку через эту канаву и — гони потом что есть мочи!
Засада опешила. Рыдван свернул с дороги достаточно далеко и, главное, не в ту сторону.
— Гей! — вскричала пани Ирена, усаживаясь в седло. — Гей! В погоню!
— Подпускай их ближе, ребята! — приказала пани Мыльская. — Целься наверняка. Адам! Останови-ка лошадей!
Экипаж замер вдруг. Те, что скакали наперерез, оказались вдалеке, а по нападавшим грянул дружный залп. Один гайдук был убит, две лошади ранены.
— Пали! — кричала пани Мыльская и сама выстрелила первая.
Стреляли почти в упор, и теперь бились в агонии еще два человека и одна лошадь.
Пани Ирена была среди тех, кто отрезал путь. С нею было четыре гайдука.
Раздался третий залп.
Пани Ирена оглянулась и увидела, что скачет к экипажу одна. Ее гайдуки улепетывали.
— Бог не оставил нас! — сказала пани Мыльская, оглядывая поле битвы. — Дайте-ка мне ваши пистолеты, хлопцы, я заряжу их сама.
Пока пани Мыльская приводила в порядок оружие, слуги поймали двух коней, обшарили раненых и убитых гайдуков.
— Ну, теперь до Варшавы без шума доедем, — пообещала пани Мыльская.
11
Пани Хелене приснилось, будто она стоит посредине озера на широком зеленом листе, точь-в-точь на которых греются лягушки. Лист держит, но ей все-таки боязно и стыдно. Листу, наверное, очень тяжело, а по озеру бьет крыльями ветер, вода плещется и вот-вот начнет переливаться через этот лист, а ноги ей почему-то замочить нельзя, почему-то она боится этого. И вдруг — о ужас! — она услышала хруст. Это сломался под водой стебель. Лист начал прогибаться под ее тяжестью, сворачиваться воронкой. Еще мгновение — хлынет вода и… Она сорвала с плеч легкую, как перышко, накидку, метнула ее над собой, ухватилась, и сильный, грубый ветер, стиснув ее, поволок по небу…