Искать его начали через пару часов, когда господин Бэррин уже собирался назад в замок. Оказалось, все это время Златко игрался с совсем еще небольшим жеребенком гнедой масти и с цветком василька за ухом, который, похоже, мальчик туда и определил. Жеребенок прыгал на шатающихся ножках, периодически припадал к земле будто кошка и пытался порыкивать как собака. Получалось очень смешно. Малыш так вообще заливался смехом.
– Вот ты где! Златко, я же тебя звал, ты что не…
– Папа! Папа! Смотри! Это Василек! Он теперь мой лучший друг!
Отец критически осмотрел лучшего друга и мысленно его забраковал. Для коня отпрыска древнего рода Василек казался простоватым. Не было в нем изящности, легкости и уж точно благородства. Однако сын обнимал его с таким восторгом… Впрочем, господин Бэррин считал себя человеком суровым и решительно заявил малышу, что через пару лет ему подберут настоящего боевого коня достойных статей и характера. В ответ ребенок почему-то разрыдался. Вообще-то за Златко не водились такие выверты, и отец слегка растерялся. Потом и вовсе рассердился. Чуть ли не силой усадил младшего в седло и направил своего великолепно выезженного Гаргаделя к дороге.
Однако сын не успокоился и устроил совершенно безобразную истерику, вертясь и пытаясь выкрутиться из рук отца, постоянно смотрел назад. В какой-то момент тот не выдержал и тоже оглянулся, с ужасом увидев, как жеребенок из последних сил бежит за ними. Маленький, еще совсем слабый, а бежит. Тут уж сердце Бэррина дрогнуло. Пришлось везти в замок обоих. Они так и обнимались всю дорогу. Златко после этого еще долго ни на выпасы, ни на псарню не пускали.
К слову, в оценке Василька глава семьи не ошибся – совершенно неподобающая для дворянина скотина. Нет, он в принципе ладный, выносливый, породистый, но тяжеловат, морда простовата, нрав дурной. Впрочем, одно «но» перечеркивало все эти недостатки: он отчаянно, совсем по-собачьи любил своего хозяина. Тот, признаться, в нем тоже души не чаял. Хоть и ругался постоянно на его выходки. Никто, а в особенности Василек, ему не верил.
С Лейэтиэлем случилась другая история. Этот конь по всем статьям подходил для эльфийского юноши. Вот только однажды по время торжественного выезда умудрился наступить Владычице на полу ее длинного парадного плаща. Тот чуть не слетел с прекраснейшей из прекрасных, перетянул ей шею и заставил запаниковать. Сам Калли этого инцидента не видел, но слышал рассказ родственника, во время произошедшего находившегося поблизости. Тот клялся, что конь еще и заржал ехидно. В результате выслали их обоих – и Лейэтиэля, и Калли. Иногда эльфу в приступе особой подозрительности казалось, что жеребец специально провернул этот номер. Несмотря на благородных предков и отличную выездку, существо он был любопытное и шаловливое, что в Светлом Лесу умело скрывал. За год жизни при Университете, кстати, таиться стал куда меньше. Да и выглядел он теперь намного более довольным.