– Сталь его берет? – деловито поинтересовался Бьёр.
– Сталь заставляет его отступить. Лучше огонь. Свет. Изгнать его можно. А вот совсем убить трудно. Лучше всего это делают храмовники или маги Жизни. Обычно, если от юёра отбились, он отстает. Но они как вампиры – чем древнее, тем злее. Кстати, могут становиться невидимыми и пребывать такими до самого нападения.
Со всех сторон послышались возмущенные возгласы.
– Ша! Есть одна хитрость. Юёров может быть не видно, но в таком случае их слышно. В ушах будто звон такой начинается.
– Да у меня такое и без нежити! – возмутился кто-то. – Как в прошлом году по голове дали, так и накрывает!
– Если после того, как зажгли огонь или вышли на свет, звон прекратился, значит, не в голове было дело.
– Я понял, – скорбно подвел итог Грым, – без шиповника и факела в кусты не ходить.
Хохот снял напряжение, но Сул поддал жару, без запинки выдав еще шесть-семь местных страшилок. После каждой Ива вздыхала все более скорбно.
– А хоть что-то хорошее здесь есть? – наконец смогла она влезть в вынужденную паузу.
На этот раз Ярковец думал долго, но потом уверенно кивнул.
– Людей мало.
* * *
«Вот ведь гоблин, – подумал Златко, услышав название трактира. Как раз об нем его предупреждал горе-поэт. – Ловушка, что ли?»
– Он же первый на пути стоит, правильно я помню? Я просто хотел сегодня побольше проехать, так что я тебя провожу и отправлюсь дальше.
Девушка явно что-то поняла по его лицу или, возможно, паузе перед ответом.
– Тебе что-то плохое про наш постоялый двор рассказали, да? – с внезапной серьезностью спросила она.
– Да нет, я тут вообще в первый раз.
– Рассказали! Я же вижу. Такой невысокий, щуплый, в старомодной одежде, волосы коричневые, до плеч. Пытается слова в рифмы говорить, да? Говорит, что поэт?
Описание отлично подходило Тиусу Лайгулусу. И Златко кивнул.
– Ну Тиус!!! Вот ведь тварь продажная! – возмутилась девушка. – Не слушай его! Его Вайлисы с соседнего постоялого двора наняли! Раньше очень много народу ездило, а сейчас – сам видишь. Вот они на что угодно и идут, чтобы завлечь к себе людей. А Тиус сначала нам предложил стоять на дороге и всем гадости про Вайлисов говорить. Когда же отец его прогнал, видать, к ним подался! Они, небось, и рады! Сами они бы до такого не додумались! Златко, миленький, не слушай этого хмыря! Пожалуйста! Я не прощу себе, если не отблагодарю тебя!
Бэррин почувствовал, что сдается под градом ее слов и умильных взглядов. «В конце концов, почему я поверил этому Тиусу? Потому что он встретился первым? Потому что не казался заинтересованным лицом? Потому что выглядел безобидным? Потому что не веришь, что поэт может быть настолько, хм, прозаичен?» Последняя мысль позабавила Златко, и он решил посмотреть на эту «Ундину» и ее хозяев. Может, их и правда оговорили.