– Не закрывай глаза, Полли, – шептал ей Том, сидевший с другой стороны. – В них сегодня столько задора, что любо-дорого смотреть. «Интересно, – добавил он про себя, – знает она или нет, какие у нее длинные и загибающиеся ресницы?»
– Да я не нарочно. Просто музыка гораздо лучше того, что происходит на сцене. Вот мне и не хочется на это смотреть, – отвечала она, немного стыдясь слез, которые выступили у нее на глазах после прекрасно исполненной арии.
– А мне больше нравится смотреть на исполнителей. Музыка – это, конечно, здорово, но когда нараспев, громкими голосами выбалтывают какие-нибудь страшные секреты, я не могу это принимать всерьез, – поделился своей точкой зрения Том.
– Это из-за того, что ты скорее практичный, чем романтичный, – сказала Полли, глядя на опускающийся перед антрактом занавес. – Мне, наоборот, хочется подбежать к девушке, которая так замечательно спела про свое разбитое сердце, и обнять ее.
– А этот ее возлюбленный, как его там зовут, по-моему, просто глупец, если не видит, что она его обожает, – Том продолжал издеваться над условностями оперы. – Хорошо еще, что в реальной жизни мужчины гораздо умнее.
По лицу Полли пробежала улыбка, и она, прикрывая глаза театральным биноклем, ответила:
– Полагаю, и в жизни мужчины бывают глуповаты в таких случаях, потому что женщины хорошо скрывают свои чувства.
– Решительно не согласен. Теперь женщины так мало всего скрывают, что иногда даже хочется, чтобы скрывали больше, – Том вспомнил нескольких цветущих девушек, в чьих глазах стояла откровенная мольба: «Ах, не оставь меня увянуть на родительском стебле!»
– Даже если и так, все равно что-нибудь остается скрытым.
– Ты говоришь так, будто что-нибудь знаешь о разбитых сердцах и разочарованных в жизни людях, – вступил в беседу мистер Сидни.
– Нет, – повернулась к нему Полли, и на щеках ее заиграли ямочки. – Мое время еще впереди.
– Представляю, как ты бродишь по миру, распустив волосы и рыдая над неразделенной любовью к жестокосердному возлюбленному, – прыснул Том.
– Я тоже не могу этого представить, – кивнула Полли. – Совершенно не в моем стиле.
– Да уж, мисс Полли скорее будет страдать с улыбкой, и цвет лица от этого у нее лишь улучшится, как в романах о сильных натурах, – подхватил мистер Сидни. – Или пойдет в сестры милосердия. Выходит жестокосердного возлюбленного, подхватившего что-нибудь вроде оспы, но сама заразится и умрет, заставив его страдать от раскаяния и запоздалой любви.
– Тоже совсем не мой путь, – возмутилась Полли, заподозренная в сентиментальности. – Если со мной и впрямь такое случится, постараюсь это как можно скорее пережить и извлечь полезные уроки. Страдания не должны превращать женщину в идиотку.