Том дернулся, покраснел и, бросив Полли: «Не уходи», – вышел из комнаты с видом приговоренного к казни. Ведь он был с детства приучен бояться отца и еще не перерос мальчишеский страх перед ним.
Полли осталась его дожидаться, довольная, что подвигла его на решительные действия, и в то же время встревоженная.
«Надеюсь, я поступила правильно, – размышляла она. – Мне было бы просто невыносимо, если бы он увильнул, как трус. Ведь на самом-то деле с его стороны это была не трусость. Просто он не подумал, как это может выглядеть в моих глазах. Впрочем, может быть, он действительно боится. Мистер Шоу всегда так суров с ним, беднягой. Ох, как же было бы ужасно, попади Уилл в подобную переделку. Счастье, что мы бедны и он не может себе такого позволить».
Дверь осталась полуоткрытой, и она чутко прислушивалась к голосу Тома, который доносился из кабинета. Слов было не разобрать, но, похоже, он говорил о своих злоключениях, даже не прерываясь. Затем его сменил голос мистера Шоу. Несколько совсем невнятных фраз. Короткая пауза. Изумленное восклицание Тома. И снова заговорил мистер Шоу столь несвойственным ему тоном, что Полли совсем занервничала. Обычно в таких случаях он сперва «взрывал Тома», по выражению Мод, а уж затем наступало время прощать и мириться. Теперь же Том принялся задавать отцу какие-то тревожные вопросы, на которые получал короткие и далеко не категорические, судя по интонации, ответы. А затем оба затихли, и Полли не слышала более ничего, кроме шума весеннего дождя за окном.
В кабинете послышался звук шагов, голос Тома отчетливо произнес:
– Позволь мне привести Полли.
В следующий момент он возник перед ней – такой несчастный и бледный, что она вздрогнула.
– Пойди и скажи ему что-нибудь, – глухо проговорил он. – Бедный отец. Если бы я только знал.
И, окончательно приведя Полли в смятение, Том рухнул на стул, уронив на стол голову, словно кто-то нанес ему сокрушительный удар в спину.
– Том, что такое? – бросилась к нему Полли, охваченная пугающими подозрениями, не решаясь высказать их вслух.
– Все пропало! Завтра об этом узнают все, – выдавил из себя, поднимая голову, Том.
Полли казалось, что наступил конец света. В глазах у нее повисла мутная пелена, и она, боясь, что иначе не устоит на ногах, крепко вцепилась в спинку стула.
– Все так плохо? – тихо спросила она, отводя взгляд от несчастного Тома, на которого у нее не было сил смотреть.
– Да. Он собирается от всего отказаться. Пытался, как мог, все спасти, но больше откладывать нельзя. Дело кончено. Он банкрот.
– Как жаль, что у меня нет миллиона, чтобы ему отдать, – у Полли побежали по щекам слезы. – Как он это переносит, Том?