Он схватил со стола письмо, сунул ей в руки и заметался по «берлоге», натыкаясь на мебель, словно и впрямь медведь в клетке.
Письмо было коротким, но весьма впечатлило Полли. Глаза ее вспыхнули. Лицо побледнело от гнева, и, скомкав злосчастный листок, она швырнула его на пол.
– Я думаю, что она жестокая, бессердечная и неблагодарная девушка! Вот так!
– Проклятье! – Том хлопнул себя по лбу. – Я не это хотел тебе показать. Да впрочем, не важно, все равно завтра об этом узнает весь город, – пробормотал он, смущенный оплошностью. – Предупреди моих дорогих сестер, чтобы они не изводили меня расспросами.
– Понимаю, почему ты так расстроен, – сказала Полли, принимая из его рук второе послание. – Если оно такое же гадкое, как и первое, я лучше сяду.
– Да нет. Оно не гадкое, но ударило куда сильнее, чем первое. Видно, доброта действует на меня хуже всего остального. Раньше я шел к бабушке в трудную минуту, просил у нее совета, и она всегда находила нужные слова для меня. Теперь ее нет, но ты, Полли, похоже, заняла для меня ее место. Сядь, пожалуйста, в ее кресло и позволь кое-что рассказать. Не возражаешь?
Для Полли не было комплимента лучше, чем сравнение с покойной мадам. К тому же сейчас это сделал Том, о доверительных отношениях с которым она могла лишь мечтать. Она выросла с братьями и поэтому рано убедилась, что в сердце у мужчин и женщин больше сходства, чем отличия. Радость и горе, любовь и ненависть, страх и отвага, жизнь и смерть одинаковы для всех. Почему же мы не желаем понимать друг друга, и лишь большие потрясения убеждают нас в том, что человеческая натура и у мужчин, и у женщин одна? Полли всегда знала об этом, и именно потому хорошо понимала Тома. Сейчас он нуждался в женском сочувствии, и Полли свободно пересекла невидимый барьер, возведенный обществом между мальчиками и девочками.
– Конечно, рассказывай, – сказала она.
Десять минут назад она отнеслась бы к его проблемам как истинная сестра, как отнеслась бы к Уиллу. Но она случайно прочла письмо Трикс, которая отказалась от помолвки, и это обстоятельство многое изменило. Полли теперь с трудом сдерживала свои чувства в присутствии Тома.
Она медленно опустилась в кресло.
– Правда, вряд ли смогу заменить тебе мудрую добрую бабушку.
– Сможешь, и лучше, чем кто-то другой. Маму слишком нервируют любые проблемы. Папе есть чем заняться и без меня. А Фан добрая душа, но, во-первых, она непрактична, а во-вторых, мы с ней всегда ссоримся, когда обсуждаем что-то серьезное. Кто остается, кроме Полли? Впрочем, надеюсь, что ты получишь удовольствие, когда прочтешь это письмо.