— Господа, отпустите девушку, — попытался сдержанно настоять Лимек, но его раздражение было заметно невооруженным взглядом.
— Наг, ты забываешься! — рыкнул на него светловолосый дахар.
— Простите, дахар, — зло прицедил мой охранник, чем только раззадорила дахара.
— Бахрам, брось ее. Зачем тебе монахиня? Они холодные, как мороженая рыба, — произнес мой незадачливый похититель.
— Не монахиня она, Камиль. Не холодная. Я ее даже через бурнус чувствую.
— Господа, — наконец, произнесла я, — отпустите меня, пожалуйста. Моему господину не понравится, что я любезничаю с незнакомцами без его разрешения.
— Я оказался, прав! — довольно воскликнул светловолосый дахар. — Значит, господин у тебя есть. Это же прекрасно! Хорошую шаяни всегда можно перекупить.
— Бахрам! — он испепелял товарища взглядом.
— Отстань, Камиль. Я всего лишь посмотрю, с нее не убудет. Может, там красотка, которую не зря прячут под бурнусом.
Дахар потянулся к моей вуали, когда грозный голос заставил всех замолчать.
— Бахрам! Камиль! — дахар отдернул от меня руки и уставился за мое плечо.
Я обернулась посмотреть, на кого он уставился. За мной стояла Ульфира с недовольным лицом и пожилой мужчина, который объявлял начало открытия торгов. С такого расстояния я смогла рассмотреть в нем дахара.
— Шаяни тебе сказала, что ей не позволено пересекаться с другими дахарами, — прорычал старец.
— Я ничего не делал. Хотел посмотреть на девушку… я бы ее перекупил, — стал оправдываться, как нашкодивший сын перед отцом.
— Эти разговоры нужно вести с ее господином, а не с ней.
— Но она не назвала имени своего господина, — напирал Бахрам.
Губы старика сжались в тонкую линию, и на лице появился недовольный прищур:
— Это моя шаяни, и она не продается, — бросил ему старик.
На лице Бахрама появилась досада:
— Старейшина, мы не знали. Приносим свои извинения.
Внимание окружающих вмиг обратилось к нам. Дахар отошел в сторону, давая мне пройти. За мной шел Лимек. Я спускалась по ступенькам, и передо мной расступались, как перед прокаженной. Стремглав заскочила карету, за мной сел Лимек. Я откинула капюшон — мне катастрофически не хватало воздуха.
— Вас невозможно оставить на минуту! За что я плачу тебе деньги? — с ходу набросилась с претензиями на Лимека Ульвира.
— Что мне нужно было сделать? Публично убить дахара? Я в петлю лезть не собираюсь, — огрызнулся Лимек.
— Хорошо, что Дариуш, мой старый друг, пришел на помощь. А что было бы, если бы все узнали, кто такая Марианна? — не обращала внимания на отговорки Лимека Ульвира.
Глаза нага загорелись, и мне показалось, что он сейчас задушит Ульвиру. Он явно не привык, чтобы его отчитывали женщины: