— Почему двоих? — удивилась я. — Вы же говорили, если Азар первый, то остался один. Вы говорили, что будет достаточно всего двоих.
— Дариуш — старейшина. Он прикрыл сына, но не может позволить, чтобы традиции были нарушены. Мне жаль, но тебе придется выбрать еще двух мужчин.
— А мне-то как жаль…
— Я бы тоже не отказалась от подобной сделки. Жаль, что у Дариуша только старший сын степенный. Бахрам рассудительностью не отличается.
— Бахрам? Так звали нага, что хотел увидеть мое лицо.
Теперь я вспомнила, кого мне напоминал Азар.
— Это младший сын Дариуша Девлата. У них хороший старинный род. Но младший Девлат не отличается рассудительностью отца и брата.
— А с ним тогда еще был дахар. Кажется, его зовут Камиль. Он тоже родственник Дариуша?
— Камиль из рода Анвар. Тоже хороший род. И дахар он ответственный, но когда Камиль и Бахрам вместе — это гремучая смесь, от которой не знаешь, чего ожидать.
Больше я не задала вопросов, мне не хотелось выдавать свое любопытство. В моей ситуации любое случайно оброненное слово могло быть неправильно воспринято и перекручено против меня.
Под размеренный цокот копыт по брусчатке мы вернулись к дому Медянок. Лимек ждал нас у входа. Как и я, он был уверена, что Ульвира прислушается к его словам и наложит на меня заклятье забвение. Невозможно было описать его удивление, когда я вышла с кареты, подав ему руку. Одна гримаса сменяла другу: непонимание, растерянность и гнев. Он был ошарашен тем, что к его словам не прислушались.
Охранник помог выйти Ульвире и сразу же набросился на нее с расспросами:
— Мне казалось, мы поняли друг друга. Марианна опасна, ей нужен дополнительный контроль, — завел он песню.
Ульвира шла по дороге к дому, словно потеряла слух, еще больше раздражая Лимека своим безразличием
— Мы поговорили с ней, и она пообещала исправиться, — сказала хозяйка дома Медянок.
— А через десять минут она сбежит, обворовав вас, — он перегородил ей дорогу к дому.
Я наблюдала за ним из-за спины Ульвиры: зрачки расширены, на лице играли желваки. Словно пороховая бочка с горящим запалом — еще немного, и взлетит на воздух.
— Лимек, я плачу тебе деньги за безопасность Марианны. Решения здесь принимаю только я, — парировала Ульвира. — Отойди в сторону.
Впервые я прониклась к этой женщине огромной благодарностью и уважением. Чуть помедлив, охранник выполнил распоряжение. В его осатанелом взгляде читалась лютая ненависть.
* * *
Я изумилась, когда вышла утром к завтраку. Гостиная напоминала антикварный кукольный магазин. Повсюду были расставлены фарфоровые девушки-марионетки. На красоту игрушек нельзя было налюбоваться — яркие платья, соломенные шляпки с цветами и обилие тончайшего декора — столько кропотливого труда, что они с достоинством посоперничали бы с признанными произведениями искусства.