– Николай Антоныч, как у нас с углем?!
– Тонн восемь, а то и поменьше уже. Два часа такого хода, и мы сидячие утки, Федор Воинович. Не мне, механикусу, вам давать советы по морской тактике, только, по-моему, пришла пора переодеваться в чистое. И пока уголь, пар и ход есть – развернуться навстречу японцам и попытаться использовать ту последнюю мину, что у нас в первом аппарате осталась.
– По идущему полным ходом миноносцу стрелять? – встрял в разговор минный офицер лейтенант Иениш. – Побойтесь Бога, пробовали уже. Проще в море выпустить, шансы те же.
– Там на горизонте дым, вроде корабль одиночный. В Цусимском проливе сейчас кроме япошек больше делать никому нечего. Если повезет и это транспорт, в него и используем. А там – коль снова повезет, может, наши японцы станут с него команду снимать и отстанут. Ну а нет – так хоть помрем с пользой. Вы уж следующие два часа постарайтесь поддерживать ход без сюрпризов.
– Не извольте беспокоиться, – проявилась на черном от угольной пыли лице меха белозубая улыбка, – ради еще одного транспорта – не подведем!
– Ну, тогда шуруйте! Чтоб как черти у меня! – блеснул в ответ не менее белыми зубами капитан, пожав руку Кузнецову, то ли на удачу, то ли прощаясь.
– А вы, Николай Викторович, проверьте все еще раз. И аппарат, и мину. Через полчаса самое большее – ваш выход. А уж по кому пускать, там пусть Бог рассудит. Все. Я на мостик…
Отодвинув от штурвала рулевого, Римский-Корсаков сам положил лево на борт и повел свой истребитель навстречу показавшемуся на горизонте дыму. При повороте преследующие «Беспощадного» японцы срезали угол, отыграв на гипотенузе еще пару кабельтовых. Теперь снаряды их носовых 75-миллиметровых пушек вполне долетали до русского миноносца, как и снаряды его кормовой пушки того же калибра до них. За время сближения с неизвестным кораблем в «Беспощадный» попало три снаряда. По счастью, не зацепив ни котлов, ни машин. А наши артиллеристы под командой мичмана Берга исхитрились дважды поразить ближайшего из своих преследователей – «Югири». К сожалению, тоже без видимых последствий…
Когда спустя полчаса на левом борту «Беспощадного» справились с первым пожаром, выкинув за корму весело полыхающую шлюпку вместе с занявшимся брезентовым чехлом, а больше на палубе и гореть-то было нечему – все остальное металл, сигнальщик опустил от глаз бинокль и как-то враз постаревшим голосом вынес приговор кораблю и команде:
– Это не транспорт. Крейсер идет прямо на нас, больше ничего сказать не могу, его дым на нас ветром несет. Даже трубы посчитать не выходит, створятся.